Эрмитаж. Инфракрасный дозор. Александр Скутин

дела?

      – Спасибо, все хорошо, – радушно ответил я.

      И добавил:

      – Кстати, а как у вас дела?

      Его челюсть отпала ровно на пять сантиметров вниз.

      А почему, собственно, я не могу в свою очередь поинтересоваться его делами? В порядке взаимной вежливости.

      Так вот ты какой…

      Налаживал я как-то раз датчики охранной сигнализации в Фойе Эрмитажного театра (http://www.hermitagemuseum.org/html_Ru/08/hm88_1_1_2.html). А концентратор, ящик, в котором собираются сигнальные шлейфы, стоял на Театральной лестнице, за постом охраны. Наладка датчиков – дело канительное. Я постоянно бегал от датчиков к концентратору и обратно, проверял сработку и сбрасывал сигнал в исходное состояние. При этом каждый раз, проходя мимо поста, предъявлял свой пропуск женщине из охраны. Наконец, когда проходил мимо поста уже раз в двадцатый, я решил не лезть в карман за пропуском. Решил, что мое лицо уже примелькалось и охранница меня запомнила. Ан нет, она преградила мне дорогу и грозно вопросила:

      – Молодой человек, вы куда?

      – Да вы что! Разве не узнаете меня?

      И пристально посмотрел на нее, в надежде, что она меня узнает, ведь полдня мимо нее бегаю. Она внимательно пригляделась ко мне и узнала (!):

      – Депардье! – воскликнула она изумленно.

      PS: Многие мои друзья утверждают, что я действительно немного похож на этого знаменитого французского киноактера.

      Па-прашу документы!

      Санкт-Петербург, 1994 год, реконструкция Золотой кладовой Востока.

      Тогда проводили полную реконструкцию этой кладовой. В частности, австрийская фирма ставила там витрины и прозрачную дверь из бронированного стекла, для монтажа и наладки специально были присланы рабочие фирмы из Австрии. Мы с напарником Витей работали вместе с ними. И вот как-то приходит к нам в кладовую наш завмастерской Игорь и говорит:

      – Саня, завотдела сказал мне, что сейчас в кладовую придёт сам генеральный директор австрийской фирмы со свитой. Специально прилетели, чтоб посмотреть, как идут дела. Сам понимаешь, Эрмитаж – это престижный заказчик. Про директора рассказывают, что ему лет семьдесят, в молодости он служил на оккупированной территории Украины, в фельджандармерии.

      – Наш человек! – сказал я одобрительно. – Что это значит: ваш человек? – остро зыркнул на меня начальник.

      – Ну, я тоже с Украины.

      – А-а, ну ладно, а я уж было подумал…

      И вот в нашу запылённую и захламлённую строительным мусором Золотую кладовую вошла внушительная делегация. Важного вида солидный гендиректор-австриец с переводчиком, вокруг них вертелись наши эрмитажные чины с иностранного отдела, с отдела сигнализации, с отдела реконструкции и ещё кто-то.

      Походив-посмотрев по кладовой, делегация подошла к нам. Австрийцы поздоровались с нами ("Гутен таг!") и переводчик представил нам директора. А потом сказал:

      – Если у вас есть какие-то вопросы к господину директору, вы можете их сейчас ему задать.

      – Есть к нему вопрос, – говорю.

      – Пожалуйста, спрашивайте.

      – Аусвайс, битте! – сказал я директору, мысленно держа