Фаталист. Виктор Глебов

Глаза у матушки были светлые, почти прозрачные. Они действовали на него магнетически – он не мог отвести от них взгляда.

      – Ты еще мал, чтобы смотреть.

      Тонкие сухие руки придвинули и раскрыли книгу в потрепанном переплете.

      – Начнем. Переведи слово «acedia»…

      Воспоминание пронеслось в голове Печорина мгновенно – ослепительная вспышка прошлого, череда образов, канувших в небытие. Все это исчезло, и исчезло давно. Мать, ее испытующий взгляд, грубый голос, глубокое кресло, в котором так легко было утонуть…

      И еще: свист кнута, хлесткие удары и крики, а потом – бледное тельце, похожее на сломанную куклу, и остановившиеся, широко раскрытые глаза, уставившиеся в безучастное небо.

      Печорин моргнул, чтобы очистить голову.

      – Удары шашкой действительно были сильны?

      – Как вам сказать… Тут все от умения зависит.

      – Вот и Дмитрий Георгиевич то же самое сказал.

      – Правильно сказал. Он в эспадронах знает толк – служил в кавалерии у нашего градоначальника, пока в Пятигорске не стал полицеймейстером. Все при том же Скворцове, естественно.

      – А вы?

      – Я? – Вернер, казалось, был удивлен. – А что я?

      – Тоже, смотрю, разбираетесь в оружии.

      – Пришлось повоевать, правда, недолго. Но кое-чему научился.

      – Где воевали? – спросил Григорий Александрович, сделав вид, что оживился. – Может, мы били врагов плечом к плечу?

      – Не думаю, – скептически протянул Вернер. – Сопровождал пару вылазок в горы. Не о чем и рассказывать.

      – Понимаю, – кивнул Григорий Александрович и настаивать не стал. – Я, однако, не могу похвастать тем, что владею шашкой настолько, чтобы искромсать человека в куски. Хотелось бы убедиться собственными глазами, что подобное возможно и при том даже не требует особенной физической силы.

      – Ну, вот я, положим, не силач. – Вернер заметно оживился, даже выпрямился в кресле. – Но запросто могу разрубить человека от плеча до пояса. По крайней мере, на глиняных чучелах получалось, – добавил он со смешком.

      – До пояса? – удивился Григорий Александрович.

      Вернер вдруг вскочил.

      – Идемте! – воскликнул он, озираясь. – Я вам покажу! – Он схватил сюртук, тут же бросил и застыл в центре комнаты. – Во дворе участка есть чучела для отработки ударов. Вахлюев любит попрактиковаться и своих подчиненных муштрует. Вы вот что: сейчас идите и ждите меня на улице, а я оденусь.

      Григорий Александрович поднялся.

      – Это очень любезно, – сказал он, глядя на доктора, пытающегося привести себя в порядок.

      – Да-да! – рассеянно кивнул тот, не глядя на собеседника. – Куда же я дел перчатки?

      Григорий Александрович оставил хозяина дома в одиночестве и встал возле крыльца, закурив папироску. Мимо прошли несколько барышень в сопровождении молодых людей и почтенных матрон, следивших за тем, чтобы все происходило в рамках приличий. До Печорина донеслись веселый, хоть и приглушенный,