Полный курс актерского мастерства (сборник). Константин Станиславский

кругу – скорее сжимайся в малый», – вспомнились мне слова Торцова. Так я и сделал.

      «Странно, – рассуждал я сам с собой, – почему же на огромной Арбатской площади и на людной улице одиночество создается легче, чем на сцене. Не потому ли, что там никому нет дела до меня, тогда как на сцене все должны смотреть на актера. Это неизбежное условие театра. Он для того и существует, чтобы в нем смотрели на сцену и на публичное одиночество действующего лица».

      Вечером того же дня случай дал мне еще более назидательный урок. Вот что произошло: я был на лекции профессора Х., опоздал к началу и торопливо пошел в переполненный народом зал как раз в то время, когда лектор тихим голосом устанавливал тезисы и основные положения своей лекции.

      – Тсс… тише! Дайте слушать! – кричали мне со всех сторон.

      Почувствовав себя центром общего внимания, я так растерялся, что потерял всякую сосредоточенность, как это было тогда, на показном спектакле «Отелло». Но тотчас же я машинально сузил круг внимания до пределов передвижного малого круга, и внутри его все объекты-точки стали настолько четкие, что можно было искать номер своего кресла. Это так меня успокоило, что я стал тут же, публично, не торопясь, проделывать упражнения в сужении и расширении круга внимания от большого к малому и обратно – от малого к большому. При этом я почувствовал, что мое спокойствие, неторопливость, уверенность в себе импонировали всей толпе, и ее крики прекратились. Даже лектор остановился и сделал передышку. А мне было приятно задерживать на себе внимание всех и чувствовать их в своих руках.

      Сегодня я не в теории, а на практике познал, то есть почувствовал пользу передвижного круга внимания.

      ______________ 19__ г.

      Аркадий Николаевич говорил:

      – До сих пор мы имели дело с вниманием, направленным на объекты находящиеся вне нас самих, причем эти объекты были мертвы, не оживленны, не согреты «если бы», предлагаемыми обстоятельствами, вымыслом воображения. Нам нужны были – внимание ради внимания, объект – ради объекта. Теперь предстоит говорить об объектах и о внимании не внешней, реальной, а внутренней, воображаемой жизни.

      Что же это за объекты? Некоторые думают, что если заглянуть внутрь души, то там увидишь все ее составные части – и ум, и чувство, и самое внимание, и воображение. Ну-ка, Вьюнцов, загляните в свою душу, найдите там внимание и воображение.

      – Где же их мне искать-то?

      – Почему я не вижу Ивана Платоновича? Где он? – неожиданно спросил Аркадий Николаевич.

      Все стали оглядываться, а потом о чем-то задумались.

      – Где блуждает ваше внимание? – спросил Торцов Вьюнцова.

      – Ищет Ивана Платоновича по всему театру, и домой к нему забегало…

      – А где воображение? – спросил Торцов.

      – Там же, где и внимание, ищет, – решил Вьюнцов, очень довольный.

      – Теперь вспомните вкус свежей икры.

      – Вспомнил, – ответил я.

      – Где находится объект вашего внимания?

      – Сначала