Бриллиант из крокодиловых слез. Наталья Александрова

трехсотлетний дуб.

      – Слышь, мужик! – В голосе Слона слышалось самое настоящее счастье. – В натуре, легче стало! Тебя как зовут-то?

      – Валентином, – смущенно ответил профессор.

      – Валек, спасибо тебе! – Теперь лицо Слона просто светилось. – Ты это, имей в виду: если что – ко мне обращайся. Я тебе это, все что угодно. И если тебя кто обидит – ты мне только намекни. Я это, порву гада!

      – Очень рад, что вам помогло. – Валентин Петрович попятился к двери.

      Сосед уже заснул. Грозное лицо разгладилось, и на нем заиграла блаженная улыбка. Должно быть, воинственному Слону снилось что-то чрезвычайно приятное.

      Самый мрачный, самый тяжелый час ночи – с трех до четырех. В этот час умирает больше всего людей и совершается больше всего преступлений. С трех до четырех снятся самые страшные, гнетущие сны. В это время особенно тяжело приходится тем, кто по роду службы вынужден бодрствовать, – дежурным, сторожам, охранникам, врачам «Скорой помощи».

      Охраннику, дежурившему этой ночью в холле мини-госпиталя, тоже приходилось нелегко. Он пил чашку за чашкой растворимый кофе, но все равно клевал носом.

      В госпитале царила гнетущая тишина.

      Откуда-то издалека, из южного крыла больницы, где находился приемный покой, изредка доносились звуки, но здесь, в палатах для состоятельных пациентов, все спали. Все, кроме охранника. Даже дежурный врач задремал на кушетке в ординаторской.

      Откуда-то с улицы послышался звук подъехавшей машины – должно быть, «Скорая» привезла очередного страдальца.

      Хлопнула дверь, и снова все затихло.

      Вдруг где-то совсем близко раздался негромкий скрип – как будто кто-то осторожно пытался открыть дверь.

      Охранник протер глаза, встряхнулся и встал.

      Не то чтобы он всерьез забеспокоился, нет. Просто решил немного подвигаться, чтобы отогнать сон.

      Он подошел к двери, отделяющей мини-госпиталь, этот маленький оазис будущего, от огромного сонного царства больницы, и уставился на дверную ручку.

      Ручка медленно поворачивалась.

      Это напоминало кадр из фильма ужасов, которые охранник очень любил смотреть в свободное время.

      Но фильм – это фильм, а жизнь – это жизнь, и одно с другим, как известно, никогда не пересекается. Охранник по-прежнему нисколько не взволновался. Он вполне резонно предположил, что кто-то из санитаров или молодых ординаторов направляется в гости к молоденькой сестричке Вике, которая дежурила этой ночью.

      Охранник решил напугать донжуана и встал рядом с дверью, придав лицу грозное выражение.

      Замок тихонько щелкнул, и дверь стала медленно открываться.

      Однако вместо мужского лица в проеме показалось свеженькое личико симпатичной блондинки, а затем и вся она – небольшого роста, в коротком кокетливом халатике.

      «Ясно, – с завистью подумал охранник, – к дежурному врачу, Виталию Сергеевичу, подружка пробирается. Во мужик дает, а с виду такой тихоня!»

      Сестричка увидела охранника и удивленно захлопала ресницами.