Наедине с убийцей. Об экспериментальном психологическом исследовании преступников. Владимир Бехтерев

пор действующие обаятельным образом на современного человека, явились в результате синтетической работы большого ума той или иной эпохи, и в этом вся суть.

      Я напомню здесь один из эпизодов, бывших во время Великой французской революции, когда дух человека возвышался над обыденной действительностью. Во время работ под крышей одного дома двое рабочих внезапно почувствовали, что доска, на которой они держались, подломилась и им неизбежно грозила гибель. «Кому умирать – одному или обоим?» – мгновенно промелькнуло между ними. Один заявляет, что у него семья и дети, и мгновенно другой товарищ, будучи холостым, бросается вниз и погибает, спасая тем самым жизнь своего товарища-семьянина.

      Во время Севастопольской кампании на поле чести остались друг возле друга два раненых врага – один из них был русский, другой француз. Оба страшно страдали от холода. Наутро русский проснулся бодрым и заметил, что он был прикрыт плащом француза, который лежал возле него мертвым.

      Во время бывшей русско-японской войны одно русское военное судно, после боя не будучи в состоянии сопротивляться, уже сделалось добычей неприятеля, но в то время, когда его влекло японское судно в плен, два русских моряка, оставшиеся на судне и не замеченные другими, спустились в его трюм и, открыв кингстоны, потопили и себя и судно в пучине моря, спасая тем самым честь Андреевского флага.

      Во время гибели «Титаника», сопровождавшейся столькими человеческими жертвами, когда для всех открылась безбрежная могила океана, от гибнущего корабля отчаливает вместе с другими до крайности перегруженная людьми спасательная лодка, среди которых преобладают женщины и дети. Вдруг рулевой заявляет, что всем грозит гибель, если лодка не будет облегчена, и три пассажира-англичанина немедленно выбрасываются за борт и гибнут вслед за тем, спасая тем самым других, оставшихся в лодке.

      Имена всех вышеприведенных героев и других, им подобных, остаются неизвестными. Но что ж из этого? Разве от этого в какой-либо мере умаляется значение самих фактов в человеческой жизни, разве эти самые факты будут меньше волновать других своим геройством, оттого что мы не знаем имен самих героев? Разве безвестный герой оставляет меньше следа в нас своим подвигом? Ничуть! Скажу, напротив. Безвестность героя в моих глазах еще больше говорит за безукоризненность самого подвига. В конце концов в общечеловеческом прогрессе имеет значение конечный результат в форме проявленного действия как синтеза всей жизнедеятельности человеческой личности данной эпохи.

      Кто полагает, что оставление своего собственного имени в потомстве обеспечивает ему неувядаемую о себе память и, так сказать, вечную жизнь среди последующих поколений, тот глубоко заблуждается, и прежде всего потому, что это по существу неверно, ибо память на имена в человечестве, вообще говоря, коротка и, во-вторых, потому, что дело не в имени, а в той сознательной деятельности, которую проявила данная личность в течение жизни и которая входит как известная частица в общечеловеческую духовную культуру.

      Пусть эта частица окажется крупинкой, крайне малой величиной в эволюции