Летящие к Солнцу. Книга 1. Вопрос веры. Василий Криптонов

едва не пробил мне дыру в голове без всякой пули.

      – Ну ни черта себе – говорящая куча дерьма! – рявкнула Вероника. – А что ты еще умеешь?

      – Могу составить компанию в шахматы. Если верить приложению на планшете, я близок к первому разряду.

      – У меня первый, – вздохнул Джеронимо. – Скучная игра. Совершенно нет авиации. Как и в жизни.

      Он отстегнул ремень и поднялся.

      – Бог дает людям крылья, а они рубят их и предпочитают ползать. Ладно, Вероника, ты победила. Мои крылья у тебя в кармане, и я поползу вместе с тобой. Кнопка разгерметизации слева от тебя. Нажми, и мы выйдем.

      Ствол опять исчез. Я одновременно с Вероникой посмотрел на стену. Большая красная кнопка с надписью «Разгерметизация».

      Тревожный звоночек у меня в голове превратился в гул набата, когда Джеронимо вцепился в спинку своего кресла и чуть согнул ноги в коленях.

      – Все будет хорошо, Джеронимо, – тихо сказала Вероника. – Я обещаю.

      Кулак, сжимающий рукоять пистолета, ударил по кнопке. Самолет прянул вперед. Меня вдавило в спинку, Джеронимо вытянуло параллельно полу, Вероника с визгом вылетела из кабины. Я зажмурился, ожидая выстрела, но вместо этого услышал грохот и почувствовал толчок – мы вышибли ворота.

      Глава 4

      – Свобода! – привел меня в чувства дикий вопль. – Свобода! Свобода! Viva la libertad!18

      Я открыл глаза. Джеронимо уже забрался в кресло. Как же быстро у него меняется настроение, уму непостижимо. Глаза горят, самого аж трясет.

      – Разгерметизация? – проворчал я, хватаясь за штурвал.

      Редкие снежинки размазывались по стеклу. Я включил прожекторы и с облегчением увидел, что полоса уходит далеко, а не заканчивается бетонным забором через пару метров. Настроил закрылки и почувствовал, как колеса теряют контакт с землей.

      – Я предвидел сложности, – сказал Джеронимо. – Черт побери, Николас! Получилось!

      – Сбегай в хвост, поделись восторгом с Вероникой. Заодно намекни, что всадить мне пулю в башку сейчас – не самая лучшая затея.

      Момент, когда взлетная полоса исчезает из виду, нельзя передать словами. Как будто заканчивается одна жизнь и начинается другая, та, в которой все зависит лишь от тебя и машины, а то, что на земле, теряет какой-либо смысл.

      Судя по тому, как рвануло самолет при разблокировке, мощность двигателей существенно отличалась от полагающейся. Я воспользовался этим преимуществом и, потянув штурвал на себя, заставил машину резко набирать высоту. Не то чтобы я куда-то торопился, просто мной овладела паскудная жажда отмщения. Представил, как где-то там барахтается Вероника, если, конечно, еще жива. Вот тебе, дорогая, за руку, за «подружку», и за «детей», и за «кучу дерьма».

      Хотя уши закладывало от разницы давлений, я расслышал яростный писк и коварно улыбнулся холодной черноте перед собой.

      Высотомер начал волноваться, и я нехотя положил самолет на курс, сверившись с электронным и обычным

18

Да здравствует свобода! (исп.)