Свободный мир. Полина Кулагина

кресло: растянувшееся на пять лет противостояние нисколько не утруждало главу Комитета по этике Джима Роулса. Если бы не выдающееся внутреннее спокойствие, он и вовсе не смог бы удержаться на этом посту. А он переизбирался уже двенадцать раз.

      И вот теперь угроза смещения нависла над ним настолько, насколько этого не происходило ещё ни с ним, ни с любым другим человеком, возглавлявшим организацию до него. Точнее говоря, так, должно быть, казалось тем, кто с сочувствием смотрел на Роулса этим утром. Никто не произнёс ни слова, когда дверь за до смерти надоевшей ему секретаршей закрылась. Сонцев, самый пожилой эксперт комитета, качала головой, пребывая в мрачной отрешённости. Она сняла очки и положила их на стол перед собой, а её взгляд рассеянно блуждал по пейзажу за окнами. Такой он не видел её никогда.

      Новичок в комитете, Максл отчаянно пытался поймать глазами взгляд председателя. И тоже молчал. Другие двое, Армандо и Моррван, белые мужчины чуть младше Джеймса, оживлённо спорившие о чём-то до его прихода, теперь сидели в молчаливом напряжении. Они ждали, что он скажет.

      Роулс невольно подумал о том, как отвратительно, что люди, когда-то проголосовавшие за него двенадцать раз подряд, не находят в себе сил поверить в него теперь, не находят сил даже на то, чтоб взглянуть ему в глаза.

      – И в чём причина? – спрашивает он, не здороваясь.

      Сидящие за круглым столом поднимают глаза и встречаются с настолько спокойным, настолько привычным им выражением лица, что в их головы закрадывается мысль о том, а почему это они действительно ведут себя так странно.

      – Начинаем срочное собрание? – спрашивает Сонцев. Протокол. Разумеется. Но при всей её любви к соблюдению формальностей она ошибается.

      – Начинаем очередное собрание, – спокойно не соглашается Роулс, – которое и было запланировано на сегодняшнее утро. Я всех вас слушаю.

      – Слушаешь, значит? – неприятно агрессивно отвечает ему Армандо. – Это мы слушаем объяснения. Джим, что происходит в Третьем секторе? Мы должны знать правду. Ты глава комитета, но нас… нам не нравится то, что происходит. Правительства встревожены, абсолютно все сектора уже потребовали многосторонних переговоров с нашим участием. В том числе и Четвёртый, чего я за последние двадцать лет что-то не припомню. И Четвёртый, Джим, Четвёртый сектор обратился к нам самый первый. Что происходит в Третьем секторе, Джим? Мы все ждём объяснений.

      Моррван лишь хмыкает – то ли одобрительно, то ли чтобы продемонстрировать возмущение провалом комитета.

      – Мне повторить вам информационные сводки? – менее дружелюбно, но по-прежнему сдержанно отвечает председатель. – Вчера около одиннадцати утра по местному времени новое руководство Третьего сектора попыталось применить информационное оружие для задержания заговорщиков, убивших главу корпорации Меженова, на территории самой корпорации и внешнего города. Но часть из них