Демон-полукровка. Николь Галанина

следовать букве закона. Конечно, Король имел право отменить любой из эдиктов, любой… но не тот, что изменял форму правления в государстве. Король мог избрать себе преемника по своему усмотрению, но только носителя крови Вампьерде. А как Ольванс мог объявить стране, ненавидящей отверженных, что их будущий правитель – полукровка, сын Главы Верховного Совета Духов и Принцессы Мередит? Кругом вставали одни лишь вопросы…

      Идём к остальным? – спросил Ольванс, прерывая невесёлые размышления Ареллагана. Рука Принца уже тянулась к двери. – Нужно сказать им правду!

      Нет, – Ареллаган резко вскинул голову, и Ольванс удивлённо расширил глаза. Ареллаган повторил настойчивее: – Не сейчас, Ольванс. Я сам сделаю это, но не теперь…

      На самом деле он всего лишь боялся взглянуть в глаза своим друзьям после того, как они узнают, кто он. Ребята ни разу не отозвались об отверженных плохо; они всегда вступали в споры с доном де Марийо, когда он принимался обличать духов, и сам Ареллаган множество раз бывал в их мыслях, мог предсказать их поступки… И всё же он страшился, что просчитается, оступится, и их дружбе настанет конец.

      Ольванс медленно кивнул и отступил от двери.

      Я понимаю, – сказал он, – не будем пока делать этого.

      * * *

      Королевский дворец, забитый народом, никогда не страдал от недостатка празднеств. Каждый день случалось нечто, достойное внимания: сговор, обручение, свадьба, рождение детей, чей-то день рождения, удачная охота, магический турнир или сражение на мечах, победителей которого усыпали цветами и любовью… Но куда больше памятных дат оставалось бы в памяти двора, если бы чванливыми дамами в длинных платьях со шлейфами и кавалерами, облитыми вёдрами духов, во внимание принималась жизнь слуг, на которых стоял и держался во всём своём чарующем парадном блеске Белый Замок. Но только слуг здесь предпочитали не замечать, проходя мимо них, даже если они стояли совсем рядом, почтительно склоняя спину.

      Слуги обитали на нижних этажах, некоторые – даже под землёй, в мрачных подземельях, где ещё пятьдесят лет назад жестоко пытали и убивали особо опасных политических заключённых. Они сновали по комнаткам с низкими потолками, работая без устали и падая обессиленными, когда наконец-то затихали господа. Абсолютное их большинство обитало в крошечных каморках, похожих на тюрьмы, с зарешеченными окнами и кучей продырявленных матрасов, лежащих прямо на полу. Личные комнаты метр на метр размером имели только главная кухарка, мажордом, главный садовник, первый конюший, начальник почтальонов, шеф-повар и пятнадцать придворных музыкантов (только потому, что эти музыканты были приглашены из неварских степей и уехали бы, если бы их поместили с остальными). Почему все рвутся во дворец, Ареллаган не понимал: ведь здешние условия были едва ли не хуже, чем в самых отсталых городах и сёлах Империи…

      Настире и Косте быстро ему всё объяснили.

      Это называется «общая спальня», – Настире с ядовитой