Саги Старой Пустыни. К. Рэд

черепки весело запрыгали по полу, а болезный наконец–то успокоился.

      – Ну что, – обратилась я снова к нубийцу, теперь уже на имперском наречии, – ты собираешься извиняться передо мной?

      – Извини… Извини… – пробормотал невнятно он, переводя взгляд с отдыхающих на полу товарищей на свою руку, до сих пор пригвожденную моим кинжалом к столешнице. – Я ошибся, я прошу прошения.

      – Так–то лучше. – я выдернула кинжал и нубиец прижал к себе израненную ладонь, лелея ее, словно грудное дитя. – Ахмар, так где ты говорил, твой столик?

      – Вон там, в углу, моя прекрасная фурия. – ответил он, саркастически улыбаясь. – Идем туда, и пусть с насилием на сегодня будет покончено. Давай сегодня мы больше не будем лить кровь, а будем слушать прекрасные истории. Я вижу здесь человека, который знает их в избытке. Башар, иди сюда, я угощу тебя, как обычно, а ты, как обычно, расскажешь мне одну из своих чудесных сказок.

      На его оклик отозвался седой как лунь старик, до того подпиравший одну из стен веселого подвальчика. Он сел за наш стол, с противоположной от нас с Ахмаром стороны, и хранил молчание, пока нам не принесли большую тарелку с верблюжьим мясом и несколько бутылей вина. После этого старик разлил вино по глиняным кружкам, разложил всем по куску мяса на тарелки и торжественно провозгласил:

      – Благодарю тебя, Ахмар ибн Омар, что ты снова угощаешь меня! – и, одним глотком осушив свой бокал, продолжил. – Боюсь только, что ты делаешь это в последний раз.

      – В чем дело, Башар? – искренне удивился Ахмар. – Ты решил покинуть нашу прекрасную Аль–Хиру, в которой прожил столько лет?

      – Не в этом дело, Ахмар, не в этом… – старик промолчал немного, а затем продолжил. – Очень давно, когда я еще был несмышленым мальцом, моя матушка говорила мне о том, что рядом с каждым человеком идут еще два. По левую руку – тот, которым он был в прошлом, по правую же – тот, которым он станет через время. Я смеялся над ее словами и считал их детскими сказками, но когда минуло мне пятнадцать лет, я не увидел, но почувствовал: вот, идет слева от меня юный мальчик и с укором взирает на меня, не веря, что все его детские чистые стремления обратились в прах и сгинули в суете взрослого мира, а по правую руку бредет поседевший человек и печально качает головой, видя во мне свою прежнюю самонадеянность и наивную веру в справедливость устройства мироздания. С тех пор я жил спокойно, ведь всегда рядом со мной был будущий я, а значит – ничего плохого со мной дальше не случиться и я буду жить. Но уже с месяц справа от меня пусто, а юнец слева все печальнее день ото дня, и я знаю, что это все от того, что скоро должна придти моя смерть. Поэтому и говорю тебе сейчас – давай же выпьем в последний раз, ибо следующего может и не быть!

      – Да полно тебе, Башар! Сколько я себя помню, ты всегда был таким же как сейчас, и я просто не верю, что могу пережить тебя. – Ахмар тоже успел осушить свой кубок и говорил быстро и взволнованно. – Брось грустить напрасно, лучше расскажи нам одну из тех историй,