Евгений Онегин. Александр Сергеевич Пушкин

надежду, ревновать,

      Разуверять, заставить верить,

      Казаться мрачным, изнывать,

      Являться гордым и послушным,

      Внимательным иль равнодушным!

      Как томно был он молчалив,

      Как пламенно красноречив,

      В сердечных письмах как небрежен!

      Одним дыша, одно любя,

      Как он умел забыть себя!

      Как взор его был быстр и нежен,

      Стыдлив и дерзок, а порой

      Блистал послушною слезой!

XI

      Как он умел казаться новым,

      Шутя невинность изумлять,

      Пугать отчаяньем готовым,

      Приятной лестью забавлять,

      Ловить минуту умиленья,

      Невинных лет предубежденья

      Умом и страстью побеждать,

      Невольной ласки ожидать,

      Молить и требовать признанья,

      Подслушать сердца первый звук,

      Преследовать любовь и вдруг

      Добиться тайного свиданья…

      И после ей наедине

      Давать уроки в тишине!

XII

      Как рано мог уж он тревожить

      Сердца кокеток записных!

      Когда ж хотелось уничтожить

      Ему соперников своих,

      Как он язвительно злословил!

      Какие сети им готовил!

      Но вы, блаженные мужья,

      С ним оставались вы друзья:

      Его ласкал супруг лукавый,

      Фобласа давний ученик,

      И недоверчивый старик,

      И рогоносец величавый,

      Всегда довольный сам собой,

      Своим обедом и женой.

XIII. XIV

      ……………………………………

      ……………………………………

      ……………………………………

      ……………………………………

XV

      Бывало, он ещё в постеле:

      К нему записочки несут.

      Что? Приглашенья? В самом деле,

      Три дома на вечер зовут:

      Там будет бал, там детский праздник.

      Куда ж поскачет мой проказник?

      С кого начнёт он? Всё равно:

      Везде поспеть немудрено.

      Покамест в утреннем уборе,

      Надев широкий боливар[3],

      Онегин едет на бульвар

      И там гуляет на просторе,

      Пока недремлющий брегет

      Не прозвонит ему обед.

XVI

      Уж тёмно: в санки он садится.

      «Пади, пади!» – раздался крик;

      Морозной пылью серебрится

      Его бобровый воротник.

      К Talon[4] помчался: он уверен,

      Что там уж ждёт его Каверин.

      Вошёл: и пробка в потолок,

      Вина кометы брызнул ток,

      Пред ним roast-beef окровавленный,

      И трюфли, роскошь юных лет,

      Французской кухни лучший цвет,

      И Стразбурга пирог нетленный

      Меж сыром лимбургским живым

      И ананасом золотым.

XVII

      Ещё бокалов жажда просит

      Залить горячий жир котлет,

      Но звон брегета им доносит,

      Что новый начался балет.

      Театра злой законодатель,

      Непостоянный обожатель

      Очаровательных актрис,

      Почётный гражданин кулис,

      Онегин