Ты плыви ко мне против течения (сборник). Владислав Бахревский

сначала раскланялся, а потом решительно замахал руками.

      – Обижаете! При чем тут Париж? Это наша работа, местная. Вот здесь она, собака, зарыта.

      Дядя Костя нахмурился, убрал инструменты, надел пиджак. Ребята ждали рассказ про собаку.

      – Мы приучены, что лучшая жизнь – в столицах. Оттого и стрижем плохо, тротуары подметаем кое-как, сошьем костюм – куры и те смеются. Я с такой жизнью всю свою жизнь несогласный! Пусть хоть и из Парижа приезжают, поглядят на головы женщин в нашем городе – загляденье! Загляденье ведь?

      – Загляденье! – согласились девочки.

      – Вот! А что москвичи берут с собой, покидая наш город? Конечно, фрукты и обязательно хлеб. То заслуга Матвея Матвеевича, нашего булочника.

      – В каждом бы деле так! – сказал Годунов.

      – Золотые слова! Потому и пришел к вам. Помните, ребята, какие мы, такая и жизнь у нас. Ну а если кому-то по душе парикмахерское дело, прошу ко мне в ученики. – И виновато поглядел на Зину. – Веничек бы надо: насорили мы тут чуток.

      Борис Годунов и Курочка Ряба

      Агей шел из библиотеки. Книги он нес под мышками.

      – Эй, Михайло Ломоносов! – крикнул ему один из «камчадалов» и тотчас получил затрещину от Бориса Годунова.

      – Историю, что ли, теперь хочешь кинуть? – спросил Годунов, водя пальцем по корешкам книг.

      – Историю и зоологию.

      – А в пристенок с нами не хочешь?

      – Времени жалко.

      – А мы вот не жадные на время. У нас его – во! Хоть по горло залейся! – Годунов вдруг повернулся к дружкам и запустил в них монетой. – На память от лучшего товарища! Я с тобой, не возражаешь?

      – Пошли, – сказал Агей.

      – Хороший дед!

      – Ты о ком?

      – О дяде Косте, который на классный час приходил. Я у него, между прочим, стригся, а про ордена не знал. Три дня о нем думаю. Мировой дед!

      – По-моему, все люди удивительные, – сказал Агей.

      – И наша Лидия Ивановна?

      – Много ты про нее знаешь?

      – Я одно знаю. Вот из дяди Кости получился бы учитель.

      – Он меня, между прочим, в ученики принял.

      – Ты в ученики к нему пошел?! – Годунов глаза вытаращил. – В парикмахеры? А твоя математика?

      – Ремесло математике не помеха.

      – Но зачем тебе это?

      – Не только голова – руки тоже пусть знают.

      – Но зачем? Зачем?

      – Жене буду прически делать. Чтоб всем на удивленье.

      – Мировецкий ты парень, Агей! Я тоже пойду к дяде Косте. Из рейса возвращаемся, а все у нас… как эти… как сэры. – Годунов взял Агея за рукав. – Слушай, только честно скажи: мне с английским уже полная хана?

      – Почему?

      – Да потому, что как начали мы его учить, так с той поры я его и не учу.

      – У меня учебник есть, его сами англичане написали. За месяц класс нагонишь. Но заниматься надо каждый день.

      – Может, попробуем?

      – Давай.

      – А когда приходить?

      – Приходи в пять. Полчаса учим – купаемся. И потом еще полчаса.