Ты плыви ко мне против течения (сборник). Владислав Бахревский

Киммерике.

      Была уж поздняя ночь. На шестой параграф сил не хватило.

      Дохлая троечка

      – А где ваша работа? – спросил Вячеслав Николаевич.

      – Я не успел, – ответил Агей.

      – «Два», Богатов. «Два» за контрольную, «два» за домашнюю. На то она и успеваемость, Богатов, чтобы успевать. Видимо, седьмой класс не по вам.

      На литературе Валентина Валентиновна приметила, что у Агея старый учебник.

      – До конца материал прочитали, Богатов? – поинтересовалась она.

      – До конца.

      – Чье высказывание стоит последним?

      Агей вспыхнул: проверяли его честность.

      – Залыгина.

      – А как бы вы, Богатов, будь вы великим человеком, оценили «Капитанскую дочку»?

      Агей опустил глаза.

      – Я не смеюсь! – И Валентина Валентиновна засмеялась. – Вопрос ко всем. Думайте! Думайте! Богатов, мы ждем вашего ответа.

      – Когда книга хорошая, что же о ней говорить, – сказал он.

      – Вот тебе на́! А может, просто сказать нечего?

      – Не знаю, – пожал плечами Агей. – От хорошей книги – хорошо. И всё.

      – А если книга суровая? О палачах, скажем? О фашизме?

      – Тогда она… – Агей вздохнул, – тогда она… по-другому, но тоже хорошая.

      – Чудик!

      – Произведение великого Пушкина «Капитанская дочка» открывает новую эпоху в русской национальной литературе.

      – Вот так, Богатов! Вот так надо отвечать. Отвечать, а не мямлить. Чудик – «отлично». Богатов… – развела руками. – В общем-то и вы отвечали. Троечка, но очень дохлая.

      Теория любви

      Агей достал чертеж и еще раз придирчиво осмотрел его.

      – Сам?! – с удивлением спросил сосед Юра Огнев, парень удивительно тихий и нелюбопытный.

      – Сам.

      – Спрячь. У нас никто не чертит. Наш учитель в больнице, а с его заменителем есть договор: мы не шумим, он нам не мешает. – И легонько тронул Крамарь: – Меняемся?

      Достал шахматную доску, пересел.

      – У меня есть сонник, – шепнула Крамарь Агею.

      Он промолчал.

      – А ты правда с Памира?

      Ну что тут ответишь?

      – А тебя зовут – Агей?

      – Агей.

      – Ты что же, взаправду в школе не учился?

      Агей молчал.

      – Жалко будет, если тебя переведут в шестой… – вздохнула Крамарь. – Ты совсем, что ли, ничего не знаешь? Там у вас, наверное, книг не было.

      – Были, – сказал он.

      – А ты «Войну и мир» читал?

      – Читал.

      – Думаю, врешь. Ну да ладно. Вставай! Не видишь?

      Все уже стояли, приветствуя учителя.

      – Садитесь, – сказал учитель.

      Он был такой толстый, что расплылся животом по всему столу.

      «Как же он умещается на стуле?» – удивился Агей.

      Учитель сначала раскрыл журнал, потом книгу и углубился в чтение.

      – Сюда смотри! – Крамарь подтолкнула Агея и положила перед ним совершенно затрепанную, с рассыпавшимися