Зовите меня Фомич. Ник Алнек

идел за небольшим кухонным столом и растерянно смотрел на стакан с молоком, стоявший перед ним. За ним, развалившись на металлической кровати с никелированными спинками и набалдажниками, наблюдал старик весьма странной наружности. Поглаживая свою длинную бороду, заплетенную в косу, он даже не замечал, что панцирная сетка кровати, разорванная в нескольких местах, образовывала на пыльном полосатом матрасе небольшие бугорки. Но странного старика это абсолютно не беспокоило.

      В какой-то момент времени, он, приподнявшись на локте, обратился к молодому человеку:

      – Ты, милый, еще раз попробуй. Рано или поздно должно получиться.

      – Вы в этом точно уверены? – с надеждой в голосе спросил молодой человек.

      – Не был бы уверен – не говорил, – фыркнул в ответ старик.

      Поморщившись, молодой человек потер пальцами виски:

      – Ничего не помню. Абсолютно ничего. Голова просто раскалывается.

      Старик уселся на край кровати и с сочувствием посмотрел на него:

      – А имя свое помнишь?

      Помолчав немного, молодой человек произнес:

      – Тил, кажется.

      – Кажется или точно? – склонив голову набок, спросил старик.

      – Точно. Меня зовут Тил.

      Старик слез с кровати, поправил сползший матрас и, повернувшись к молодому человеку, сказал:

      – Имя у тебя мудреное. Заграничное. А меня Фомичом величают.

      Старик расплылся в улыбке, но тут же строго добавил:

      – Ты, мил человек, тренируйся, коли беда такая случилась…

      Ослабив узел галстука, молодой человек снова сосредоточился на стакане.

      Через пару минут, Фомич, сжалившись над парнем, подал голос:

      – Хочешь помогу?

      – Хочу, – с тоскою в голосе ответил Тил.

      – А ты мне сначала удавку свою подари.

      – Какую удавку? – не понял молодой человек.

      – Что на шее у тебя болтается.

      – Это же галстук! – недоуменно воскликнул Тил. – Зачем он вам?

      – Надо! – буркнул Фомич. – Я же не спрашиваю для чего тебе молоко?

      – Я кушать хочу, а кроме молока здесь ничего нет!

      – Как нет?! – всполошися старик. – Я только сегодня утром проверял – все было на месте. Видишь, тумба пузатая стоит? Холодиьник называется. Вот в нем еда и лежит… Так подаришь удавочку?

      Сняв галстук, молодой человек бросил его в сторону Фомича. Тот, поймав подарок, сунул его в карман широких штанов:

      – Вот теперь порядок.

      – Так что мне делать? – хмурясь, поинтересовался Тил.

      Пожав плечами, Фомич ответил:

      – Ничего. Возьми стакан и пей свое молоко.

      – Вы что, издеваетесь?! – ошарашенно воскликнул молодой человек. – В том-то и дело, что я не могу этого сделать! Ни поднять, ни сдвинуть!

      – Так ты не думай о том, как взять сам стакан, думай о том, что в нем находится. Бери и пей себе на здоровье. Душа у молока…

      – Что? – перебил старика Тил. – У кого душа? У молока?! Вы хотите сказать, что у молока есть душа?!

      – А по-твоему нет? Даже у стула, на котором ты сидишь, есть душа. А у молока и подавно.

      – Бред какой-то, – молодой человек тряхнул головой. – Душа у молока. Скажите тоже.

      Внезапно, он ударил ладонью по своему лбу и весело произнес:

      – Как же я сразу не догадался! Я сплю и вижу сон. Мне снится эта странная комната, этот странный разговор…

      Фомич закатил глаза. Пробормотав что-то себе под нос, старик, шаркая босыми ногами по деревянному полу, подошел к столу. Подвинув стакан ближе к Тилу, он недовольно проворчал:

      – И что сложного? Или твой сон не предусматривает движения?

      Молодой человек удивленно посмотрел на старика и неуверенно протянул вперед руку.

      – Смелее, – подбодрил его Фомич.

      Тил поднял стакан, поднес его к губам и с жадностью выпил молоко. Поставив пустой стакан на стол, он откинулся на спинку стула:

      – Вкусное молоко. Мне начинает нравиться мой сон.

      Громко фыркнув, Фомич вернулся к кровати. Тил, закинув руки за голову, начал раскачиваться на задних ножках стула.

      – Ишь, сон ему начал нравиться! – недовольно буркнул старик и, крехтя, полез под кровать. – Сядь нормально! Не ровен час стул сломаешь. Имущество не казенное.

      Тил послушно сел прямо и прислушался. Под кроватью застонала какая-то пружина, затем что-то грохнуло и раздался звук бьющейся посуды. Немного подождав, молодой человек, словно боясь, что его не услышат, громко произнес:.

      – Все равно у молока нет души!

      Под кроватью послышалась возня и до Тила донесся глухой голос старика:

      – Каждому свое. Хочешь – верь, хочешь – не верь.

      Снова застонала