Коломбина для Рыжего. Логвин Янина

Будешь, Танюха?

      Я приставляю ко рту два пальца, демонстрируя мужчине рвотный рефлекс.

      – Ага, только мел возьму и линию старта нарисую. Не дождетесь, Арсений Егорыч! Рубите сами!

      Мы вместе смеемся, и я спрашиваю, указывая подбородком на новенькие трансмиссионные стойки, появившиеся в главном гаражном боксе, и мобильный передвижной кран. Все куда больше и мощнее имеющихся.

      – Ого! Новые? Мы что, расширяемся?

      – Есть такое. Как тебе? – сбивает кепку на макушку мужчина. – Полуторатонники!

      – Солидно!

      – Вот и я Андрею говорю, что солидно против того, с чего пятнадцать лет назад начинали. Ну так, заслужено же!

      – Это точно, дядь Сень, – с готовность признаю. – Вы молодцы!

      – А то! – важничает главный механик. – Вон, во втором боксе, гляди, под какого красавца мой Мишка залез, – тачка самого мэра! Плановый осмотр, мужик к нам прикатил, а мог бы и на фирменное СТО. Доверяют люди, что сказать, приятно. Ну да ладно, осматривайся тут, Тань, не буду мешать, – спохватывается, хлопая себя по карманам. – Где же накладная на детали? Только что была. Васёк! – кричит у меня над ухом, обходя с боку. – Ты инжектор с «Рено» снял? Следи, чтобы все аккуратно у меня!

      Егорыч уходит, а я направляюсь в сторону второго бокса.

      – Сан Саныч, привет! – машу рукой маляру в респираторе, проходя мимо покрасочной камеры, – работает компрессор, краска плавно ложится на грунтованный серый металл черным глянцем, и мужчине вряд ли до меня, – но он неожиданно коротко дергает в приветствии из-за дверного стекла подбородком, поднимая вверх большой палец.

      Вот и хорошо!

      Во втором боксе над смотровой ямой стоит белый «Лексус», на добрых двести пятьдесят лошадиных сил – большой, хромированный, глазастый. Я подхожу ближе, обхожу красавца по кругу и, не сдержавшись, присвистываю:

      – Вот это монстр, я понимаю! Не то, что пожарная машина Снусмумрика.

      Под машиной, в смотровой яме слышится движение и металлический скрежет, я присаживаюсь на корточки и окликаю своего старинного друга, которого не видела больше двух лет.

      – Привет, Медвед! Как жизнь молодая? Слыхала, ты вернулся из Праги. Надеюсь, с красным дипломом? Чаяния родительские оправдал?

      На мне ветровка, джинсы и кроссовки, и когда темная голова выныривает позади «Лексуса» у самых моих колен, я больше не смущаюсь, как случалось когда-то. Продолжаю широко улыбаться, разглядывая загорелое, чумазое лицо, короткий ежик волос, крепкие плечи… Карие глаза и золотую серьгу в правой брови.

      Позер. Пробил-таки. А помнится, мечтал о пирсинге в другом месте.

      Черт! О чем я думаю!

      Мишка Медведев. Моя детская привязанность, мой самый лучший друг, мой боевой товарищ и… мой первый мужчина.

      – Обижаешь, Закорючка. Все чин-чином, и я теперь инженер-механик европейского образца. Правда, вот с красным дипломом не срослось. Но только потому, что мне вечно мешало чье-то теплое тело. Или мечты о нем.