Магацитлы. Василий Головачев

куда он упал, в Россию стала самой легкой проблемой. Труднее всего оказалось доказать органам НКВД, что космолетчики не являются марсианскими шпионами. В конце концов связи Гусева сделали свое дело, и от них отступились. Ремонтировал свой помятый, лопнувший аппарат Лось уже в спокойной обстановке. Хотя и в диком нервном напряжении. Все казалось, что он опаздывает, что Аэлиту там пытают и вот-вот сбросят в шахту лабиринта царицы Магр.

      Вечером двадцать восьмого мая, в среду, он в последний раз проверил состояние девятиметрового яйца, приборов, груза и поехал в Пулковскую обсерваторию.

      Встретил его лично директор обсерватории Струганович, пожал руку.

      – Очень рад, товарищ Лось, наслышан! Говорят, вы снова летите на Марс?

      – Лечу, – подтвердил Лось. – Завтра утром. Вот хочу взглянуть на планету в телескоп, позволите?

      – Вам – все, что угодно. Условия для наблюдений не идеальные, Марс нынче низко над горизонтом, но посмотреть можно. Мы только что ввели в строй новый телескоп системы Максутова, очень сильный, через него даже муху на Луне увидеть можно.

      – Муха мне без надобности, – улыбнулся Лось, томимый нетерпением. – За Марсом наблюдаете?

      – Как говорится – глаз не сводим. Вспышки видели, искры какие-то, красные дымы – как от пожаров. Можете объяснить, что там происходит?

      – Воюют все еще… – пробормотал Лось. – Хотя Тускуб должен был уже подавить восстание…

      – Вы говорите о главе Высшего Совета Инженеров?

      Лось кивнул, не удивляясь знаниям академика. Очевидно, лекции Гусева посещала и научная интеллигенция республики, и все знали, что творится на Марсе. Естественно – в интерпретации самого Гусева.

      – Идемте, Мстислав Сергеевич. Облаков пока нет, что-нибудь увидим.

      Директор повел Лося к телескопу.

      Большой купол обсерватории высился на холме темной громадой на фоне звездного неба. Была видна щель в куполе, сквозь которую на небо смотрела труба телескопа.

      Астрономы уступили место у специального кресла с окулярами, уважительно поглядывали на гостя.

      Лось сел, затаив дыхание, чувствуя стеснение в груди и легкое головокружение. Зажмурился, потом открыл глаза, прижался лицом к мягким резиновым кольцам. Перед глазами заплясало красное пятно, размытое, как в струях дождя. Лось моргнул, сосредоточился. Марс вырос перед ним ощутимо массивным каменным шаром.

      – Тума… – прошептал он, увидев знакомые очертания марсианских пустынь и горных стран. – Азора… Лизиазира…

      По буро-оранжевой скатерти Азоры, испещренной пятнами и жилами высохших каналов, катился более светлый вал песчаной бури. Лизиазира была окутана дымом и пылью, в этой бархатной кисее изредка всплывали яркие точки и гасли. Появилось звездообразное темное пятно, от которого тянулись во все стороны извилистые ниточки-паутинки.

      – Соацера!

      Изображение Марса поплыло, исказилось. Лось не сразу понял, что это его слеза… Оторвал лицо от окуляров, быстро протер глаза, но, когда