Большая книга ужасов – 71 (сборник). Елена Усачева

налетела на нее Ириска. – Что это было? Я только половину списала!

      – Что было? – Катька сумасшедшим взглядом окинула бурлящий народом коридор. – Что?!

      Она рванула обратно к кабинету физики.

      – Сказать не можешь? – неслась следом Ириска.

      Катька остановилась, чуть не сбив подругу с ног.

      – Это значит, что я теперь все смогу! – нервным шепотом произнесла она. – Все! Любую отметку получу! Все учителя у меня вот здесь будут!

      Она поднесла к носу Ириски сжатый кулак.

      Очень некстати в этот момент мимо прошел директор. Он был высок, худ и лыс. Фома Макарович. Шел по коридору. По центру. Стена справа. Столбы слева. Свет из окон. Свет от ламп.

      Катька завороженно смотрела. Тени директор не отбрасывал.

      – Что случилось? Это тебе специально написали? Кто?

      У Ириски рыжие волосы и сумасшедший взгляд. Не любит физику и химию, круто сечет в русском, часто спорит с учительницей на литературе.

      – Шуз, – сообразила вдруг Катька. Покрутилась на месте, думая, где его сейчас можно найти. У них была физика, потом алгебра. А у параллельного? Надо бежать на первый этаж к расписанию.

      И Катька побежала.

      – Шуз? – пискнула в спину Ириска.

      Имя у Ириски, конечно же, было другое, нормальное – Лиза. Елизавета Галкина. Душевное сочетание. Для своих – Ириска. Для не своих тоже. Можно дарить конфеты, она их любит.

      – Написал Шуз? – заорала Ириска чуть ли не на весь этаж. – Ты совсем с головой раздружилась? Или у тебя с ним роман?

      РОМАН!

      Роман!

      Роман…

      Опасное слово грянулось об пол, заставив замереть находящихся рядом.

      А ничего так, милая сплетня только что родилась. Хорошо, что обладатель клички мало кому известен. И даже те, кто знает Дениса Каблукова лично, необязательно посвящены в тайну его второго имени.

      Шуз он не потому, что каблук – часть обуви, а обувь по-английски «shoos». А потому, что Денис Каблуков повернут на кроссовках. Если бы он родился в семье миллионера, он бы каждый день приходил в школу в новых кроссовках. И неважно, что в мире может не найтись триста шестидесяти пяти новых моделей. Для него, сына миллионера, делали бы специально на отдельной фабрике.

      Впрочем, любая информация не для того существует, чтобы о ней кричали в коридоре на перемене. А потому Катька срочно вернулась и злым шепотом возмутилась:

      – При чем тут Шуз! Что ты орешь? Здесь другое!

      И сделала страшные глаза. Ириска моргнула. Другой раз моргнула и даже качнулась, но значимостью момента не прониклась.

      – Кто-то другой написал?

      – Нет!

      Катька сжала кулаки. Надо было правильно объяснить. Подобрать нужные слова. Такие… убедительные…

      – Я теперь ведьма!

      То ли после крика о романе действительность еще не очень пришла в себя, то ли момент такой настал, что всем разом расхотелось шуметь и прыгать, но последние Катькины слова прозвучали по-особенному. Повисели в воздухе, поперекатывались на спинах сквозняков и только потом затерялись среди гвалта.

      – Да