Страсти по Звездному Волку. Сергей Сухинов

смогут свернуть их цыплячьи шеи. Но я говорю – такие люди есть! Суд, присяжные, тюрьма – все это чепуха, когда речь идет о спокойствии Клондайка. Предлагаю казнить этих мерзавцев на главной площади Мэни-сити!

      Пограничники встретили эти слова дружным одобрительным ревом. Вот уже полтора года, с появлением шерифа Чейна, никто их не баловал публичными казнями. А ведь это зрелище по вкусу очень многим простолюдинам.

      – Ура Черному князю! – орали пограничники, потрясая станнерами и бластерами. – Долой суд! Казним мерзавцев!

      Мэр немного струхнул. Конечно, весь ход заседания был тщательно оговорен с князьями, но все же пограничники порой вели себя слишком необузданно. Популас с надеждой посмотрел на третьего князя. Франц Штольберг кивнул. У него была своя роль, и пожилой князь собирался исполнить ее наилучшим образом.

      Выждав, когда шум немного поутих, Франц Штольберг встал и поднял руку, в которой сжимал белый бильярдный шар.

      – Эй вы, замолчите! – закричал Штольберг. – Или, клянусь, я уложу самого горластого крикуна на пол!

      Он сделал вид, что прицеливается. Все разом смолкли. Меткость Франца Штольберга стала уже притчей во языцех.

      Довольно усмехнувшись, Штольберг спрятал шар в карман.

      – Вот так-то лучше… Насчет казни мерзавцев у меня возражений нет. Дело это хорошее – в следующий раз ублюдки десять раз подумают, прежде чем начнут бузить. Но, по-моему, одной публичной казнью дело не решишь. Мэр Популас прав: надо принять закон о борьбе с экстремизмом. Это должен быть простой и понятный всем закон. А именно: ежели какая-нибудь вошь захочет выступить против властей, ее надобно тут же прикончить. Это первое. Кто-нибудь против?

      Пограничники смущенно переглянулись. Они полагали, что закон должен в первую очередь защитить простых граждан, а князь неожиданно все повернул в пользу властей. Впрочем, им, властям, видней.

      Разумеется, никто не рискнул высказаться «против».

      – Второе. – Франц Штольберг обвел зал тяжелым взглядом. – Насчет самой власти. Ее у нас в Клондайке нет считай уже четыре месяца. Морган Чейн был неплохим шерифом, слов нет, но он служил заодно и на флоте Федерации. Я с самого начала был против такой несусветной глупости, но меня не послушались. И вот результат: Чейн отправился в рейд вместе со своей Третьей эскадрой, и вестей от него нет. Вот потому и подняла голову всякая сволочь.

      – Но Чейн оставил своего заместителя! – крикнул кто-то из зала.

      Все головы повернулись к Эриху Клайну. Тот хотел было подняться со скамьи, но Штольберг остановил его повелительным движением руки.

      – Да, вы правы – Чейн оставил своего заместителя, – с удовлетворением повторил пожилой князь. – Что это за заместитель, мы отлично видели. Резиденция шерифа превратилась в бардак, делами там никто толком не занимается. А теперь господин Клайн еще и оказался на скамье подсудимых. Он убил несколько человек! Кто-то скажет: Клайн защищал свою жизнь. Может, и так. Но почему он не стрелял из станнера,