Жизнь в эпоху перемен. Книга вторая. Станислав Владимирович Далецкий

селам и здесь, в городе, выступить на митинге, сможете? – спросил эсер. – Назвался груздем, полезай в кузов, – пошутил Иван Петрович.

      – Вот и ладно, – подвел итог Сараханов. – Через два дня Новый год, отдохните с дороги, а сразу после Нового года, со второго числа приходите утром сюда, и, если не будет морозов за 30 градусов, поедем в ближнее село, что в 15 верстах и там проведём митинг. Я думаю, что результаты выборов в совет определят город и большие села, где у нас есть активисты.

      Крестьяне, в основном будут за нас; программа большевиков по земле украдена из нашей программы, только большевики объявили землю общенародным достоянием и обещают передать землю в пользование общинам без права продажи, а мы, эсеры, предлагаем землю в частную собственность общинам и с правом продажи. Это крестьянам понятнее, и они поддержат нас на выборах в Уездный Совет. Если победим мы, то ликвидируем местный Ревком большевиков, и организуем свой, эсеровский.

      Вернувшись домой, Иван Петрович рассказал жене и тестю о своем визите в ячейку эсеров.

      Антон Казимирович одобрил его действия, а Анечка, напротив, встревожилась и сказала:

      – Может не надо, Ваня, встревать в политику, а сразу определяться в учителя городского училища? Учителя при любой власти нужны будут, а эти собрания и Советы неизвестно куда могут привести.

      – Не беспокойся, Анечка, – рассмеялся Иван Петрович опаске жены, я на фронте был в корпусном комитете солдат, а потом стал офицером, и ничего не случилось. Если и здесь буду депутатом, то лишь помогу семье защититься от большевиков, поскольку я член партии эсеров, которых большинство в Учредительном собрании. Это собрание соберется в начале января – глядишь, на нем и власть сменится, хотя лично я не верю, чтобы большевики свою власть добровольно отдали, кому бы то ни было.

      – Успокойся, Анечка, если что, я выйду из этого Совета и пойду в учителя: к осени будущего года точно буду учителем, может быть вместе с тобой. Сейчас в стороне оставаться – себе дороже выйдет: голытьба может совсем озвереть, если властью их не укоротить.

      – Поступай, как знаешь, – кротко ответила Анна и ушла кормить дочку, которая криком дала знать матери, что проснулась и хочет кушать. Женский инстинкт сохранения семьи подсказывал Анне, что не надо бы Ивану участвовать в борьбе за власть в уезде – не учительское это дело, но и возражать намерению мужа она не захотела. – Пусть сам решает, что и как ему делать, – думала женщина, кормя дочку грудью. На этом всё и успокоилось. Дом затих в вечерней тишине, на ясном небе вызвездились мириады звезд, над горизонтом поднялась полная луна, освещая блеклым светом заснеженный городок: всё это Иван Петрович увидел со двора, после вечернего посещения туалета.

      Через два дня наступила новогодняя ночь, когда цифры на датах человеческих жизней увеличиваются на единицу – наступал тысяча девятьсот восемнадцатый год.

      Встреча нового года прошла незаметно, без особых застолий и поздравлений. Иван Петрович подарил