Таежное золото. Евгений Сухов

новости». Не вздумай хохмить. Дмитрий прихватил с собой десять человек – чтобы после битвы было кому изложить правильную версию событий. Кто эти люди, по-твоему?

      – Врешь, – хихикнул Генка, щелчком откупоривая пиво. – Признайся, что придумал.

      – Вот они, Фома неверующий, – Максим осторожно вытянул книгу в синем переплете (осторожность нужна – недавно притупил бдительность, уронил на ногу «Анну Каренину», три дня потом хромал), – «Пропагандистские операции – с древнейших времен до наших дней». Найди в оглавлении Куликовскую битву. Эти гаврики перечислены поименно. А насчет репортеров в Гражданскую – хватало и этой публики. Писали впрок победные реляции и доносы – кто в чека, кто в контрразведку. Героически гибли от тифа и сифилиса…

      Второй нарисовалась Алла Микош с коровьей меланхолией в глазах. Одногруппники сидели в креслах и культурно распивали четвертую емкость. Обнаружив, что она не первая и вряд ли в ближайшее время удастся утонуть в объятиях Максима, Алла тяжело вздохнула, поправила сбившуюся бретельку и извлекла из авоськи квадратный штоф «Софьи Андреевны».

      – Ого, – поежился Максим. – Это явно превышает наши естественные потребности.

      – Ты не прав, – возразил Генка. – Молодец, Аллочка. Именно так – под водку и барышень. А как еще решать наболевшие вопросы? Ну чего сидишь, хозяин дома? Беги на кухню, готовь что хочешь, лишь бы получилась закуска. Не сумеешь – девчата помогут: чувствую уже на лестнице чугунную поступь Чесноковой…

      Действительно, нарисовалась Чеснокова в самой короткой в мире юбке. Похмыкивая, оперлась на несгораемый шкаф в прихожей и недоверчиво обозрела гостиную, где народ выпивал и закусывал.

      – Ну и ну… – недоверчиво поводила носиком. – Надеюсь, не опоздала. А что? Производим хорошую импрессию… Напомните мне, как называются периодические запои?

      – Дипсомания, – сказал Генка. – Исключительно для борьбы с ипохондрией. Ты уж не корчи из себя бздюху, тащи из серванта манерку и в ритме пиано падай на канапе. Штрафную будешь пить.

      – А Семигин где? – пересчитала присутствующих Чеснокова.

      – А бес бы знал, – пробормотал Максим, разливая по четвертой. – Видно, он не будет, видно, обманул… – создавалось удручающее впечатление, что обсуждение серьезных вещей перерастает в банальную пьянку и вероятный свальный грех: сомнительно, что Алла Микош уйдет сегодня домой (а провожать ее точно не хочется). Да и Генка с Чесноковой, занимавшиеся «этим делом» везде, кроме квартиры Максима, без боя не сдадутся. Он подмечал краем глаза, как Алла втихаря обозревает бескрайнюю гостиную, намечая, видимо, отправные точки. Спас положение нечесаный Семигин, заявившийся после пятой.

      – Здра-авствуйте, дорогая редакция… – обрадовался Генка, – вот они, дятлы пера и облитой цикорием клавиатуры… Манерку из серванта захвати и падай куда-нибудь, мы подвинемся.

      Алла попробовала привстать, чтобы