Записки промышленного шпиона. Геннадий Прашкевич

известно множество древних рукописей, Эл. Многие алхимики спешили изложить на пергаменте сведения, которые казались им чрезвычайно важными и которые не должны были исчезнуть вместе с ними. Было время, когда такие рукописи свободно ходили по свету, а потом вдруг начали исчезать, будто попали под чей-то негласный контроль. Чей? Мы не знаем. Хотя варианты есть. Ну, скажем так, намек на варианты. В третьем веке до нашей эры индийский император Ашока, потрясенный видом поля боя, усыпанного истерзанными окровавленными трупами, навсегда отказался от войн, от насилия и посвятил свою жизнь наукам, основав, возможно, одно из самых первых обществ хранителей опасного знания. Возможно, именно это общество мы знаем под именем Девяти Неизвестных.

      – Думаете, такие общества могут существовать и сегодня?

      – А почему нет? – покачал головой доктор Хэссоп.

      – И они хранят тайны неизвестного оружия?

      – Почему же только оружия?

      – Есть еще что-то?

      – Философский камень, – терпеливо перечислил доктор Хэссоп. – Гомункулус, о котором известно столько восхитительных историй. Универсальный растворитель для любой субстанции. Восстановление растений из пепла, а значит, возможность воскрешения мертвых…

      – Доказательства? Где доказательства?

      Доктор Хэссоп неторопливо откинулся на спинку кресла:

      – Ты же не раз листал мое досье, Эл. И видел у меня древнюю статуэтку из нефрита. Берешь ее в руку, и тебя пронизывает электрическим током. Уверен, игрушка из того же ряда, что и перстень с огнем. Конечно, мы рискуем, вступая в спор с алхимиками, но риск это твоя работа, Эл.

      – И вы знаете, где искать?

      – Не могу утверждать точно, но, возможно, одну ниточку мы нащупали. Очень тонкую, правда, но какая уж есть. Ты отправишься на станцию Спрингз-6, Эл. Все, что от тебя понадобится, – терпение. Будешь гулять по улицам, заходить в аптеки, бродить по перрону, думать о вечности.

      – Думать о вечности обязательно?

      – Думай о девках, Эл, я не против. Но лучше о вечности.

      – А потом?

      – А потом к тебе подойдет человек.

      – Хорошо. Он подойдет. А как я его узнаю?

      – Он сам узнает тебя. Признаюсь, мне не нравится такой подход, но это непременное условие, которое мы не могли отклонить.

      – И что мне передаст этот человек? Золото более чистое, чем природное? Порошки Нострадамуса? Философский камень?

      – Всего лишь адрес, – улыбнулся доктор Хэссоп. – Ну, это я так предполагаю, что адрес. Какое-нибудь грязное предместье Каира или заброшенные катакомбы Александрии. А может, древний мадрасский храм или забытое афинское подземелье. Я могу только предполагать, Эл.

      – А если, увидев меня, этот человек передумает?

      – Вот потому мы и посылаем тебя, чтобы этот человек не передумал, – вмешался в наш разговор шеф. – Главное, чтобы он подошел к тебе. А там ты сумеешь вырвать у него адрес. Как? Это твое дело.

      Доктор