Война иными средствами. Роберт Блэквилл

как Бенн Стейл, которые не находят прецедентов успешного взаимодействия нескольких резервных валют, остается открытым вопрос о том, смогут ли Соединенные Штаты сохранить достаточно экономические преимущества от статуса доллара с принятием юаня в «клуб» мировых резервных валют[342]. Кроме того, отсутствует современный прецедент мировой резервной валюты, эмитируемой недемократической страной[343].

      Даже если Соединенные Штаты смогут сохранить достаточное количество своих экономических преимуществ, имеются геополитические соображения, которые следует учитывать, в том числе ослабление эффективности американских экономических санкций и падение регионального влияния США в Азии и за ее пределами. В современном финансовом мире сложно определить, насколько эти американские «привилегии» зависят от двусторонних отношений. Однако ясно, что утрата данных преимуществ заставит Соединенные Штаты искать новые компромиссы между целями внешней политики и внутренними экономическими издержками для обеспечения этих целей.

      Подобная неопределенность сложилась в интересное время. Вопросы статуса резервной валюты сегодня намного важнее, чем в предыдущие эпохи, поскольку нынешние резервы достигли гораздо больших объемов (они в десять раз превосходят резервы пятнадцатилетней давности), причем большая часть этих накоплений приходится на развивающиеся страны Азии[344]. Некоторые аналитики утверждают, что такая стратегия Азии гарантирует ее безопасность[345]. Вдобавок эти резервы намного «мутнее», так сказать, чем в предыдущие десятилетия, что порождает нестабильность и чревато геополитическими потрясениями. В марте 2014 года, например, Федеральный резерв США зафиксировал наиболее значительное за всю историю еженедельное падение размера государственного долга США во владении иностранных государств – 105 миллиардов долларов всего за неделю. На официальном уровне не сообщалось, какая именно страна причастна к этому падению, но все были уверены, что это Россия избавилась от части своих американских вкладов в ответ на угрозу санкций вследствие ситуации на Украине[346].

      Эти проблемы меркнут рядом с теми, которые порождаются объемом и непрозрачностью резервов Пекина. Поскольку Китай использует посредников, как правило, базирующихся в Европе, чтобы замаскировать большую часть своих приобретений, ни мировые рынки, ни американские чиновники не представляют четко, какими объемами долгов США владеет Китай[347]. К февралю 2014 года, например, Бельгия опередила признанные мировые финансовые центры и крупнейших экспортеров нефти и стала третьим по величине иностранным держателем американского государственного долга после Китая и Японии, с активами в размере 341,2 миллиарда долларов (по сравнению с 166,8 млрд долларов полугодом ранее, в августе 2013 года); удивительно для страны с населением 11 миллионов человек и годовым валовым внутренним продуктом в размере 484 миллиарда долларов[348].

      Этот

342

Benn Steil, «The End of National Currency», Foreign Affairs, May/June 2007. См. также Barry Eichengreen, «The Once and Future Dollar», American Interest, May/June 2012.

343

Барри Эйхенгрин остановился на этом в своем выступлении на конференции «Интернационализация юаня: ее последствия для внутренних реформ в Китае и для международной системы» в университете Сан-Диего, 7–8 июня 2012 года. Он отметил, что «на протяжении истории все резервные валюты принадлежали демократическим правительствам». Conference summary available at http://china.ucsd.edu/_ les/renminbi/pdf-rmb-report.pdf.

344

См. отчет МВФ о составе валютных резервов. Обновленный в декабре 2014 года, этот отчет оценивает общий объем резервов иностранной валюты в 12 триллионов долларов. Для сравнения: в марте 2006 года резервы во всем мире составляли 4,9 триллиона долларов, то есть 11 процентов мирового ВВП того времени. По данным ежеквартального обозрения Банка международных расчетов (сентябрь 2006 года), «в период с 1995 по 2005 год все промышленно развитые страны отчитывались перед МВФ, а среди развивающихся стран только 80–90, что равнялось 51–66 % от общего числа развивающихся стран». МВФ не называет страны, пополнявшие резервы, но, принимая во внимание разницу в цифрах, логично предположить, что Китай тогда принадлежал к «уклонистам». Кроме того, изменения в практиках отчетности дополнительно осложняют такие исторические сопоставления. См. http://bis.hasbeenforeclosed.com/publ/qtrpdf/r_qt0609e.pdf.

345

«Соображения безопасности также стимулируют управление резервами в некоторых регионах Азии, где Япония, Южная Корея и Тайвань находятся под дипломатическим и военным покровительством США. Даже если нет очевидной выгоды, сложно вообразить, что они поставят под угрозу свои отношения с США, отказавшись от доллара. Частичный переход к другим валютам видится разумным, но публичная угроза со стороны Японии 1998 года продать облигации США, например… вряд ли повторится». Wheatley, The Power of Currencies and Currencies of Power.

346

Min Zeng, «Big Drop in Foreigners’ Treasury Holdings at Fed Stirs Talk», Wall Street Journal, March 14, 2014; Patrick Jenkins, Daniel Schäfer, Courtney Weaver, and Jack Farchy, «Russian Companies Withdraw Billions from West, Say Moscow Bankers», Financial Times, March 14, 2014.

347

Michael Mackenzie and Philip Stafford, «Belgium Packs Punch in U.S. Treasury Market», Financial Times, April 15, 2014; Martin Wolf, «Debt Troubles within the Great Wall», Financial Times, April 1, 2014.

348

См. www.treasury.gov/ticdata/Publish/mfh.txt, а также Mackenzie and Stafford, «Belgium Packs Punch in U.S. Treasury Market».