Прочная память. Юрий Анатольевич Никулин

на месте? – Женский голос, усталый, неуверенный. Я взглянула на дверь, разделяющую приемную и рабочий кабинет, – из-под нее пробивалась полоска света.

      – Да, он готов вас принять. Когда вас ожидать?

      Только гудки в ответ. Разочарованно вздохнув, я сняла шляпку и плащ, устроилась за столом и достала из сейфа ежедневник. Незнакомке везло: на утро встреч намечено не было.

      Дверь кабинета распахнулась, и Рик Хард пожелал мне доброго утра. Выглядел мой шеф помятым и нездоровым, хотя ни спиртным, ни болезнью от него не пахло. А вот запах оружейного масла чувствовался – значит, опять рано приехал в контору и возился со своими ненаглядными пистолетами, заперев дверь и не отвечая на звонки. Я решила не беспокоить его сейчас расспросами.

      – К нам собирается клиентка.

      – Да? Это хорошо… – Его рассеянный взгляд остановился на ежедневнике. – А в остальном, э-э-э, изменений нет? Вчера никто не звонил?

      – Нет, вы же допоздна были в конторе. – Такая неуверенность была совсем не в стиле Рика.

      – Да, просто… – Теребя узел галстука, шеф присел на диванчик для посетителей, посмотрел в потолок, в пол и, наконец, перевел взгляд на меня:

      – Что-то я никак не могу вспомнить, как вчера все было. Вылетел из головы вчерашний день. Напомни, что там в записях?

      Это было очень странно. Да, Рик не упускал возможности пропустить стаканчик-другой, особенно в приятной компании, но напиваться до беспамятства никогда себе не позволял. Травм головы последнее время не было. А еще отчего может память пропасть? Пожав плечами, я открыла ежедневник:

      – Все обычно. С утра была встреча по делу Уильямса. Потом работа в городском архиве, кстати, вот, я перепечатала нужные статьи. Дальше переговоры с Нью-Йорком и Балтимором. Потом приходил мистер Фонтейн, и вы с ним почти два часа обсуждали его родственников. И наконец вечером ночной клуб «Перекресток».

      – Конечно, «Перекресток», – Рик потер затылок. – И сколько вчера…

      Мой чуткий слух уловил шаги в коридоре, и я вскинула руку. Шеф прервался на полуслове и исчез в кабинете. Я принялась заправлять бумагу в пишущую машинку, изображая рабочую обстановку.

      Короткий стук в дверь, и вот уже мистер Бенджамин Барр окидывает приемную взглядом поверх кругленьких очочков с темными стеклами. Этот высокий смуглый бородач, от которого всегда пахло дорогим одеколоном, был одним из постоянных клиентов. Работал мистер Барр в адвокатской конторе, которая занималась в основном завещаниями. Находить чьих-то родственников, разбросанных по всей стране, им требовалось едва ли не каждую неделю.

      Я проводила Барра и его неизменного спутника, то ли секретаря, то ли телохранителя, в кабинет и села печатать отчеты для клиентов. Расшифровка почерка шефа так увлекла меня, что очередному посетителю удалось застать меня врасплох. Вдвойне неприятно было, что это оказался лейтенант Чейн из отдела убийств. Невысокий лысеющий блондинчик, вечно курящий, был нашим заклятым другом: то подбрасывал выгодные дела, то навлекал на наши головы гнев окружного прокурора.

      Я поспешила снять трубку внутреннего телефона:

      – Мистер Хард, нас посетил лейтенант Чейн.

      Рик посопел в трубку и ответил:

      – Минутку, только галстук завяжу.

      Это означало, что сейчас он откроет для клиентов незаметную дверцу за шкафом, через которую, согнувшись в три погибели, можно выбраться на технический этаж, а оттуда спуститься по служебной лестнице на улицу. Да, мистер Барр был вполне добропорядочным, но Рик предпочитал не показывать полиции даже самых невинных посетителей.

      – Утро доброе, лейтенант! – воскликнул шеф, выходя в приемную. – Показать вам мою пушку?

      – Не-а, – ответил Чейн, зажигая сигарету. – Сегодня моя очередь кое-то показывать. Пошли, спустимся на улицу. И кошечку свою прихвати.

      Первое, что бросалось в глаза, – разбитая витрина модной лавки как раз напротив здания, в котором размещалась наша контора. Среди манекенов, одетых в роскошные платья, топтался гном в рабочей спецовке с мерной лентой в руках. Негр-уборщик, ожидавший, когда ему разрешат смыть кровавое пятно с тротуара, отгонял зевак. Пара человек в штатском что-то обсуждали у полицейского автомобиля.

      Лейтенант подвел нас к машине «Скорой помощи», возле которой лежали носилки, и откинул простыню с лица. Хорошенькая молодая женщина, почти никакой косметики, дешевая заколка в длинных светлых волосах, родинка под правым глазом.

      – Бедняжка, – скучно произнес Рик. – Что с ней случилось?

      Чейн сдвинул простыню еще ниже, открыв кровавое пятно на жакете:

      – Шла по тротуару, никого не трогала. Вдруг подъехала машина, и оттуда начали стрелять. Пять или шесть пуль, ей досталась только одна, но и этого хватило.

      – Дилетанты, – Рик сунул руки в карманы брюк, смерил взглядом витрину. – А что с машиной?

      – Старая. Темного цвета. Синяя, зеленая, коричневая. Ты же знаешь этих свидетелей, – Чейн презрительно пыхнул сигаретой.

      – Это все очень поучительно,