Орудия Ночи. Жестокие игры богов. Глен Кук

не обойдешься.

      – Да уж. Но он теперь безлошадный и ранен. Местности не знает. Может, нужно просто подкараулить его у источника.

      – Я поеду, – с глубоким вздохом сказал аль-Азер эр-Селим. – Буду осторожнее, чем аль-Ирики.

      – Обязательно. Мне без тебя не справиться.

      Костыль и другие воины из старого отряда ша-луг усмехнулись, услышав слова генерала, и отправились мстить за причиненное колдуном зло.

      Даже в самые спокойные дни работы в крепости хватало. Самое важное – емкости с водой, которые требовалось доливать и регулярно чистить, чтобы вода не застаивалась; еще надо было ухаживать за лошадьми, убирать навоз, привозить сено, пасти и охранять овец и коз, которых в случае нападения на Гериг немедленно отводили в безопасное место.

      И самая неприятная обязанность – загодя копать могилы. Вырубать их в твердой почве было сущим наказанием. В тот день, когда в Тель-Муссу явился Шельмец, оказались заняты все выкопанные могилы, кроме одной.

      Зато погибшие лошади для многих ягнят и коз отсрочили встречу с мясником.

      14

      Антье, Орудие

      Брат Свечка не привык обращаться с мольбами к доброму Господу и обычно просил Его лишь укрепить своего слугу в вере. Но в последнее время, как ни прискорбно, монах обращался к Богу все чаще и столь же часто пытался вступиться за Кедлу Ришо.

      На востоке от Кастрересона Коннек, образно выражаясь, охватило пламя. Два небольших арнгендских отряда (менее ста человек в каждом) болтались по округе в надежде, что Анна Менандская вышлет подкрепление. Оба этих отряда Кедла загнала за стены. Каждый день до Антье доходили все новые истории об очередной жестокой схватке, в которой пали братья из Конгрегации или арнгендские солдаты.

      Сочия изнемогала от зависти, а брат Свечка изо всех сил пытался сделать так, чтобы она не забывала о своих обязанностях матери и повелительницы Антье.

      Бернардин Амбершель почти не сталкивался с противниками правления Сочии: вояки ее любили, народ принимал.

      Постепенно в результате военных побед зарождалось благополучие.

      Сочия сцапала совершенного за поздним ужином. Старик сидел в небольшой комнатушке, примыкавшей к кухне, где оба они часто ели в одиночестве. День у графини выдался непростой.

      – Совершенный, а могу я приказать принять новый закон?

      – Что-что? – Монах не успел даже донести ложку до рта.

      – Хочу, чтобы за нытье секли, а за глупость карали смертной казнью. Чего только от меня не требуют! Недоумки! Чушь какая-то! Ведут себя как избалованные четырехлетки!

      – Ногами топают и вопят? – уточнил брат Свечка.

      – Почему они не желают думать? Почему не хотят принять ответственность за самих себя?

      Совершенный молчал.

      – И чего это вы на меня так вылупились? Нет, не смейте! Не смейте все это поворачивать против меня!

      И снова совершенный ничего не сказал.

      – Тут совсем другое дело!

      «Конечно другое», –