Орудия Ночи. Жестокие игры богов. Глен Кук

открыл было рот, но потом снова его закрыл. Сказать ему было нечего.

      – Реймон не слепец и видит, что у Сочии с самого начала это дело не задалось. У нас обоих были дурные матери. Граф надеялся, что сестра Клэр послужит красноречивым примером, но Сочия – это Сочия. Намек получился слишком завуалированный.

      Теперь понятно, зачем вдруг понадобилась сестра Клэр и какой логикой руководствовался Реймон.

      – Реймон хочет, чтобы Сочия стала хорошей матерью – не такой, какая была у него самого. Но не знает, как втолковать это жене.

      – А я, выходит, знаю? – изумился Свечка.

      Почему бы просто не припереть Сочию к стенке и не сказать ей все как есть? Она вполне все понимает, если говорить без обиняков.

      – Сочия вас боготворит. Быть может, потому, что своего отца она не знала.

      – Понимаю.

      – И действительно к вам прислушивается.

      – Весьма редко. Иногда мне удается ее перехитрить: она думает, это была ее идея, а я начинаю с ней спорить, тогда девчонка упрямится и делает как надо.

      – Ну вот, вы нашли способ, а мы ничего не можем добиться, – посетовал Бернардин. – Надолго не задержимся. Хотим убраться отсюда, пока шпионы епископа не разнюхали про нашу затею. Так Реймон говорит. Но я-то думаю, он хочет удрать, пока Сочия не возомнила, что уже достаточно окрепла, и не собралась с нами.

      – Согласен. Сочии действительно нужно наконец осознать, что после родов у нее все еще остались кое-какие материнские обязанности.

      – Превосходно. Скажу Реймону, что мы можем на вас рассчитывать.

      – А что касается Каурена…

      – Воспользуйтесь этими новостями, чтобы отвлечь Сочию. Пусть пока учится воспитывать Люмьера и готовит поездку в Каурен. Реймон собирается отправиться на запад, как только справится с нынешним делом. Может, и пленников высокопоставленных с собой прихватит. – Бернардин усмехнулся. – Изабет ведь рада будет заполучить Безмятежного?

      – Не хотел бы я тогда оказаться на его месте. Или даже на месте Анселина. Хотя Анселина она, наверное, отпустит в обмен на выкуп. Он ведь ничего не сделал.

      – Скажите Сочии, что пешком вам нельзя. Вам портшез полагается.

      – Пытаетесь меня подкупить.

      – Все может быть. Берегите себя. Вернемся недели через две – не позже.

      Сочия разошлась не на шутку – мерила шагами комнату, размахивала руками, грязно ругалась и молола всякую чепуху. Терпеть ее гневные тирады приходилось брату Свечке, ведь Реймон был далеко, и его достать она не могла. Но монах почти не слушал.

      – Вы меня совсем не слушаете!

      – Что ты там такое сказала? Я же не слушаю ничего.

      – Да обратите же на меня внимание!

      – Зачем? Ничего нового я не услышу.

      – Совершенный, вы что-то замышляете. Проклятье! Что происходит?

      – Как зовут твоего сына?

      – Что? – удивилась сбитая с толку Сочия. – Люмьер. Зачем вы задаете мне такой глупый вопрос?

      – Кто мать Люмьера?

      – Я. Совершенный, куда вы клоните?

      – Как