Берег Живых. Книга I. Анна Никитина

огня в светильнике.

      Метджен счастливо улыбнулся, и от этой улыбки сердце Паваха глухо стукнуло о рёбра.

      – Смерть… – выдохнул измученный воин.

      – Да, – кивнул Колдун, и его голос полился завораживающе, почти гипнотизируя. – В дебрях зачарованных лесов Данваэннона, по которым когда-то бродили сами фэйри, растёт удивительный цветок. Он носит поэтичное имя Аэнну’Глайи, Звёздные искры. Лепестки его белоснежны и словно наполнены мерцанием. В ночи распускается он, отгоняя тьму и услаждая взоры. Эльфийский народ издавна восхищается его совершенством. Нектар Аэнну’Глайи сладок… и смертелен для всех, кто ходит и говорит. Но смерть от этого яда легка, как белоснежные лепестки, и скора – не дольше нескольких глубоких вдохов. Такую смерть наследники фэйри считают драгоценным подарком.

      Взгляд Метджена, обращённый к кинжалу, светился тоскливым вожделением. Он надеялся и вместе с тем не мог поверить, что всё это не было лишь очередной мучительной игрой.

      – Твоё время пришло. Твоё имя запомнят, – мягко заверил его Колдун. – Ты – герой, Метджен из рода Эрхенны.

      С этими словами неуловимым движением он вонзил кинжал в тело пленника. Метджен не вскрикнул – только дёрнулся и коротко вздохнул. Кажется, он был счастлив, несмотря на свой страх перед грядущим судом Стража Порога.

      Колдун закрыл его глаза своей ладонью и некоторое время созерцал истерзанное тело. Потом он обернулся ко второму воину. Взгляд его серых глаз был почти ободряющим.

      – У тебя другая судьба, Павах из вельможного рода Мерха, – произнёс он.

      Воин почувствовал, как холодеют его кости. Нет, он не мог позволить страху завладеть собой. Он был сыном знатного рэмейского рода, избранным, телохранителем самого наследника трона империи Таур-Дуат. Но как он мог противостоять тому, чьё существование даже не было возможным? Не мог ходить по земле тот, кто в равной степени умел обращаться и к магии демонов, и к магии фэйри. Слишком разная кровь, разная энергия. Однако проклятый маг был здесь, перед ним.

      – Чего ты хочешь? – обречённо спросил воин.

      – Я всего лишь исполняю то, на что все мы согласились.

      – Но мы исполнили свою часть уговора… Мы сделали всё, что могли!

      – Знаю. Но история должна быть достоверной. Тебе потребуется немного… измениться.

      Колдун подался вперед, окидывая Паваха оценивающим взглядом. Воин невольно отпрянул, насколько позволяли оковы.

      – Как интересно, – промурлыкал Колдун, поводя носом. – И правда, Проклятие Ваэссира… Ну что же, приступим. У нас не так много времени, чтобы сделать из тебя героя.

      Дальнейшее Павах не хотел помнить.

      Потом пришли рэмейские солдаты. Но освобождение казалось не больше чем сном. Даже в полузабытье он помнил слова, болезненно ввинчивавшиеся в его сознание: «Ты никому не расскажешь».

                                        ***

      Тремиан остановился и отдышался. В груди у него