Салагин. Книга о любви. Салават Вахитов

не стеснялись общаться с Олей. А дело в том, что она была начитана не меньше меня и любые аббревиатуры разгадывала с лёгкостью. Теперь ребята стали больше обращаться к ней, я потерял исключительность, и мои услуги вдруг стали невостребованными. Конечно, это меня злило и печалило. Из-за какой-то мерзкой девчонки мой авторитет оказался на абсолютном нуле, а возможно, и в минусе. Но поделать, увы, ничего было нельзя, оставалось только смириться. Правда, вскоре случилось так, что мне удалось взять реванш и поставить зарвавшуюся девочку на место.

      Поздней весной Анна Фёдоровна, наша учительница по химии, а заодно и по биологии и немецкому языку, повезла меня в город на республиканскую олимпиаду. Электричка, на которой мы ехали в город, опоздала и, когда мы дошли до университета, участники уже сидели в аудитории и вовсю выполняли задания. Как я ни упирался, бойкая организаторша за руку втащила меня в переполненный зал и – о ужас! – усадила меня рядом с какой-то девчонкой. «Это за что такое наказание? – промелькнула мысль. – Почему я, отличник с примерным поведением, должен сидеть с девчонкой?»

      От огорчения ни о какой олимпиаде я уже думать не мог, лишь отодвинулся на край скамейки и просидел битых два часа, отвернувшись от моей соседки. Хотя вру, всё-таки краем глаза я на неё поглядывал. Скажу по секрету, мне было не то чтобы стыдно сидеть рядом с незнакомой девочкой… В том то и дело, что она оказалась знакомой, и надо ли говорить, видимо, и так понятно, что это была та самая Оля. Случилось непредвиденное: вдруг новые приятные ощущения, вызванные неожиданной близостью, ранее мне абсолютно неизвестные, бесцеремонно ворвались в сознание и разнесли мозг на тысячи мельчайших химических элементов. Когда же они наконец соединились обратно, олимпиада уже подходила к концу, народ начинал сдавать задания и расходиться. И только тут я взглянул на Олины ответы и понял, что моя соперница по разгадыванию паролей в химии совершенно тупит. Она не может написать простейшую формулу соединения кислорода с углеродом. Да ведь любой дурак знает, что кислород и углерод желают жить вместе, только для того чтобы им соединиться, нужно дополнительное тепло, и тогда начинается процесс горения. Так вот и я, сидя близко к Оле, почувствовал её тепло, и трепетное пламя неожиданно ворвалось в мою неокрепшую душу:

      Мама!

      Ваш сын прекрасно болен!

      Мама!

      У него пожар сердца.

      В результате горения, конечно, ничего хорошего не получается – или угарный газ, или углекислый. Правда углекислым газом дышат растения, и он незаменим при изготовлении газировки, так что… Я оторвал краешек от своего оставшегося чистым листочка, написал на нём ответ – СО₂ – и незаметно передал Оле. Возможно, мой благородной порыв заслуживал, как минимум, улыбки или благодарного взгляда, но ничего подобного не последовало. Девочка аккуратно переписала формулу, сдала задание и невозмутимо продефилировала мимо меня к выходу. В тесном проходе между партами я почувствовал яблочный аромат её волос.