Чудовище без красавицы. Дарья Донцова

положив голову на маленький туалетный столик.

      – Лена, – позвала я.

      Но Федулова не шелохнулась.

      Испугавшись, что ей стало плохо, я быстро подошла к Лене и взглянула на повернутое вправо лицо. В ту же секунду из моей груди чуть не вырвался крик ужаса. Леночке и впрямь было плохо, очень плохо, так плохо, как в жизни не бывает. Огромные голубые глаза не мигая смотрели остекленевшим взором вдаль, словно она видела нечто, недоступное мне. А на ее виске чернела небольшая дырочка. Крови отчего-то почти не было, на губах Лены застыла улыбка, производившая еще более жуткое впечатление, чем предсмертная гримаса.

      ГЛАВА 2

      Только мысль о том, что в каждую секунду сюда с радостным кличем «Мама!» может ворваться Никитка, заставила меня на плохо слушающихся ногах выползти в коридор. Кстати, весьма вовремя, Кит уже закончил разговор и несся на всех парах в комнату к матери.

      – Стой, – притормозила я его, – туда нельзя.

      – Почему? – удивился мальчик.

      – У мамы началась мигрень, она легла отдохнуть.

      – А-а-а, – протянул Кит.

      У Лены иногда случались приступы дикой головной боли, и Никитка совсем не удивился.

      – У тебя ведь в семь вечера бассейн? – спросила я.

      – Да, – радостно кивнул он, – с девятнадцати до двадцати тридцати.

      – Тогда собирайся, – велела я, – быстро бери необходимое: мыло, мочалку, плавки, тапки, и пошли.

      – А кто меня заберет? – поинтересовался мальчик, выходя на лестницу.

      Я заперла дверь ключами Лены, положила их в карман, подхватила пакет с картиной и сказала:

      – Бабушка заберет, сейчас позвоню Марье Михайловне, ты скорей всего к ней ночевать пойдешь, раз маме так плохо.

      – Ура, – заскакал Никитка, – к бабе Маше, вот зыко, там Модест!

      Модест – это разъевшийся сверх всякой меры перс, больше похожий на карликового бегемота, чем на представителя славной породы кошачьих.

      Я отвела Никиту в бассейн, потом вернулась назад в квартиру Федуловых и позвонила сначала своему мужу Олегу, потом бабушке Никиты, Марье Михайловне.

      Мой супруг хороший профессионал, кстати, мы и познакомились с ним благодаря его службе. Я пришла к нему в рабочий кабинет с одной просьбой… Роман наш протекал стремительно и завершился свадьбой. Но приятного ощущения от замужества у меня никак не возникает. Олега никогда нет дома, и все то, что обычно делает в квартире мужчина, лежит на моих плечах.

      Я ловко вбиваю гвозди, меняю перегоревшие лампочки, могу просверлить дырку и, засунув туда дюбель, ввернуть шуруп. Мне известна разница между долотом и стамеской, и я никогда не путаю крестовую отвертку с обычной. Я спокойно справляюсь с засором в ванной или на кухне, не боюсь мышей и великолепно усвоила несколько постулатов женщины, в одиночку управляющейся с хозяйством: то, что нельзя поднять из-за большого веса и перенести, можно оттащить волоком. Не желающую откручиваться пробку у бутылки с газированной водой легко повернуть, зажав ее щипцами