Великий еси Господи… Жизнь и проповедь святого Гавриила Ургебадзе, исповедника и юродивого. Отсутствует

до конца. Думал, но не мог все анализировать. А когда выходил от него, все прояснялось.

      Проповедовал отец Гавриил не хрестоматийно, слушать его – это был праздник. Приходили люди с тяжелыми проблемами, а уходили – улетали как на крыльях. Он был на ангельском уровне, для него не было преград, он все мог, потому что он полностью существовал в Боге. Я многих встречал, кто уверился в святости отца Гавриила, но каждый видел высоту его святости в своей мере. В полной мере никто не может это увидеть. Я уверен, что и на десять процентов не могу передать его святость. У лягушки есть такая особенность: она видит только серые краски. И вот когда насекомое перед ее глазами делает скачок, язык лягушки его ловит. В этот момент лягушка видит только это насекомое. Если она увидит еще хотя бы одну травинку, ее мозг не сможет переварить этот напор информации. Так и наш мозг – до какого-то уровня может переваривать информацию, а с какого-то уровня уже не может.

      Существует много видов письменности: арабы пишут справа налево, мы пишем слева направо, китайцы пишут сверху вниз, но кто-нибудь слышал про то, чтобы писали снизу вверх? Сейчас расскажу, к чему я веду. Отец Гавриил во дворе своего дома абсолютно сам, в одиночку построил церковь. Три раза ее разрушали и три раза он опять строил. И он в ней написал: «Хвала Всевышнему Господу», но не как обычный человек написал бы слова – сверху вниз, и слово «Господь» оказалось бы внизу, – он написал эту фразу наоборот, так чтобы Господь оказался наверху, – это был его взгляд на все.

      У отца Гавриила были такие манеры, что актеры союзного масштаба, народные артисты советского союза приходили на него посмотреть. Если бы ты его увидел, ты бы подумал: «С кем я нахожусь?..» Например, он с тобой разговаривает. Взял, допустим, книгу, отвернулся, повернулся – и облик у него уже другой. Он мог его менять каждую секунду, иногда даже шокировал.

      Никогда не было такого, чтобы он кому-то сказал «сын мой». Его формой обращения было: «брат», «сестра», а дистанцированный вариант – «ближний». Например: «Брат мой, Кирилл, это так, так, так». А если ты не понимаешь, переспрашиваешь, то он уже обращался: «Ближний мой» – немного дистанцировался. И никогда не бывало такого, что: «Я тебя благословляю, чтобы ты сделал так, так и так». Он всегда обращался с просьбой, и просьба эта была такая, что ты не смог бы отказать. Как, например, когда маленький ребенок только начал разговаривать и что-нибудь просит – ты не сможешь отказать.

      Однажды я отца Гавриила спросил: «Каков ваш крест?» Он по-юродивому по-своему сказал: «Грузия и половина России». Но сейчас слава о нем идет уже по всему миру. Иконы отца Гавриила мироточат.

      Он во всем был победителем. Как в Псалтыри у Давида: «Господь просвещение мое и Спаситель мой, кого убоюся? Господь Защититель живота моего, от кого устрашуся?»

      Звиад Ониани

      По понедельникам мы ходили в Тбилиси в Сионский кафедральный собор на молебен, который служил Патриарх. Шел 1991 год, неспокойное время. Транспорт не ходил на улице было опасно. Мы возвращались из Тбилиси обратно в