Бердяев. Ольга Волкогонова

большое воздействие. Более того, Сергей впоследствии снабжал своего младшего брата-студента нелегальной литературой. Кроме того, Николай испытывал восхищение от того, что брат обладает способностями, которые ему самому не даны, – Сергей был полиглотом, писал стихи, увлекался математикой.

      В тринадцать лет, согласно семейной традиции, Николай был определен во Владимировский Киевский кадетский корпус – сразу во второй класс. Около шести сотен воспитанников корпуса жили в нем на полном пансионе, носили специальную форму, а окончившие кадетский корпус могли без экзаменов поступать в высшие учебные заведения – не только военные, но и университеты. Впрочем, с точки зрения родителей Николая, после кадетского корпуса следовало поступать в Пажеский и делать военную карьеру. Получилось же совсем иначе. Казарменная жизнь с жесткой дисциплиной, несмотря на данное Бердяеву в виде исключения разрешение возвращаться по вечерам домой, была непростым испытанием для необычного юноши, не знавшего раньше насилия над собой ни в чем и уже в подростковом возрасте читавшем серьезные философские и исторические книги, романы Толстого и Достоевского. Он начал читать Гегеля и Шопенгауэра в четырнадцать, в семнадцать освоил «Логику» Милля, – таланты, которые вряд ли были востребованы в кадетском корпусе. Да и особого расположения к себе со стороны других кадетов он не почувствовал: разрешение не ночевать в корпусе, нелюбовь к совместным играм, великосветское присхождение, которым большинство кадетов похвастаться не могли, болезненность, – все это не способствовало его популярности. У него не появилось в корпусе друзей. Единственным его другом в это время был его тезка – Мукалов, с которым он познакомился еще до своей кадетской жизни. Судя по всему, он был старше Ни, ему благоволил и отец Бердяева (возможно, как потенциальному защитнику своего позднего сына), – он даже оплачивал какую-то часть его образования. Мукалов, который затем стал моряком советского коммерческого флота, остался другом Бердяева на долгие годы: уже находясь в ссылке, Николай Константинович Мукалов навещал Бердяева в Париже, а Бердяев ездил в Лондон, чтобы увидеться с ним.

      Позднее Бердяев писал о времени военного обучения: «Я не любил корпуса, не любил военщины, все мне было не мило. Когда я поступил во второй класс кадетского корпуса и попал во время перемены между уроками в толпу товарищей кадетов, я почувствовал себя совершенно несчастным и потерянным. Я никогда не любил общества мальчиков-сверстников и избегал вращаться в их обществе… Общество мальчиков мне всегда казалось очень грубым, разговоры низменными и глупыми… Кадеты же мне показались особенно грубыми, неразвитыми, пошлыми… В коллективной атмосфере военного учебного заведения я был резким индивидуалистом, очень отъединенным от других»[13]. Успеваемостью он тоже не блистал: математика и диктанты давались с трудом, его годовые баллы были ниже средних по группе, а по Закону Божьему

13

Н. А. Бердяев. Самопознание. (Опыт философской автобиографии). – М.: 1990. С. 20.