Ирина. Нежин Виктор Михайлович

пакет, – и обернулся к сержанту. – В пятнадцать ноль-ноль выезжаем, до этого свободен. А тебе за отличную службу вручается «наградное оружие», – он протянул мальчишке красивый складной ножичек.

      Сержант с мальчиком ушли довольные. Сергей, словно не замечая наших вопросительных взглядов, продолжал распоряжаться:

      – Дамы после купания, конечно, проголодались, да и воины тоже, поэтому все яства и напитки выставляются и уничтожаются в срочном порядке.

      Элла не выдержала.

      – Сережа, хватит издеваться, в чем дело?

      – Дело в том, что в город приехал столичный драматический театр. Для нас оставлены билеты, начало спектакля в девятнадцать ноль-ноль. После спектакля намечается фуршет для высших чинов гарнизона, и военком предлагает воспользоваться его гостеприимством. Отказать ему мы не можем, да и вечер обещает быть интересным. Номера в гостинице забронированы.

      Я подошел к Сергею.

      – Извини, но мне через два дня на службу, так что я пас…

      – Хорошо, – он отвел меня в сторону, – передай Ниночке, что я жду ее в гости.

      Расправившись с провиантом, мы двинулись к дому. Сборы были недолгими, прощание – не тяжким, и, когда машина тронулась, я облегченно вздохнул… Проехав несколько метров, она остановилась. «Забыли что-нибудь», – мелькнула мысль. Из машины вышла Элла.

      Она медленно шла, глядя мне в глаза, ее сдержанная взволнованность ощущалась даже на расстоянии. И чем ближе подходила, тем тревожнее становилась глубина темных омутов. Не отводя взгляда, она коснулась ладонью моей щеки.

      – Прощай, мой капитан…

      Повисла напряженная тишина. Я должен был сказать что-то. И я даже знал, что именно… Я молчал. Элла повернулась и медленно пошла обратно.

      Хлопнула дверца, машина скрылась за поворотом. Я должен был сказать: «Останься…».

      Домой идти не хотелось – побрел куда глаза глядят. Оказавшись у речки, присел на знакомый пенек и смотрел на воду, ни о чем не думая. Пошел теплый дождь, шурша по воде крупными каплями. Когда дождь перешел в ливень, я, промокший до нитки, направился к деревне. Дома, скинув мокрую одежду, закутался в плед и после стакана рома забылся тяжелым сном.

      Весь следующий день дождь лил не переставая. В резиновых сапогах и непромокаемой плащ-палатке до позднего вечера я бродил по окрестностям. Постепенно тоска, размытая небесным душем, покидала меня.

      Ясным утром я открыл окна настежь, впуская благоухание омытого дождями сада. С ворвавшимся птичьим щебетом оно заполнило дом, привнося ощущение вольного лета, и почему-то вспомнилась Елена Владимировна – «Елена Прекрасная», так я звал ее про себя…

      * * *

      Будучи лейтенантами, мы служили на одном корабле с Гришей Барминым. Он женился, еще не закончив училище, и про их неземную любовь рассказывали сказочные истории…

      На каком-то торжестве оказавшись с ними за одним столиком, я был очарован Леной, ее умом и красотой и, танцуя с нею, понял: за близость именно с такой женщиной, бывает, отдают и погоны, и душу. Но,