Московский лабиринт. Олег Кулагин

в лицо.

      Он слабо заморгал.

      – Алан! Очнись!

      – Где… мы? – спросил, едва ворочая языком.

      Ну наконец!

      – Алан! Мы в ловушке! Кто-то узнал о нашей встрече!

      – Кто? – непонимающе выдавил он. И начал медленно стаскивать с себя вирт-перчатки.

      Нельзя дожидаться окончательного прояснения его мозгов. По логике событий, вот-вот должна появиться группа захвата. Счёт – на секунды. Я закинула его руку себе на плечо и выдернула-таки американца из кресла. Стоять он вроде мог, а вот идти – не очень. Ноги заплетались, словно у пьяного. Кое-как я доволокла его до дверей и оглянулась на Фёдора. Тот всё еще без сознания. Придётся оставить. Двоих я не дотащу до машины.

      Я вставила кредитную карточку Алана в кодирующее устройство. Замок сработал и мы выбрались из комнаты. В вестибюльчике пока пусто. Может повезет проскочить?

      Не повезло.

      Дверь, что вела из бара, отъехала в сторону и пропустила в вестибюльчик того самого дежурившего на входе «железобетонного» охранника. Потом металлическая плита встала на место.

      – Неужели вашему другу не понравилось? У вас еще масса оплаченного времени, – улыбнулся охранник, поигрывая шокером.

      Впрочем, улыбка была слегка напряженная. Он действительно один? На СОК это не похоже.

      «Железобетонный» не спеша шагнул ко мне. Сейчас он даже без шлема. Ну, да. Чего бояться какой-то девчонки и её накачанного компьютерной «дурью» спутника. Оружия-то у нас нет. Он сам отобрал его ещё на входе.

      Не отпуская американца, я извлекла из под своей легонькой курточки небольшую вещицу. Глаза охранника округлились. Керамический пистолет – удобная штука. Ни грамма металла. Ни один сканнер его не обнаружит. Единственный недостаток – цена. В аккурат, два восьмисотых мерседеса. Когда Алан вручал мне пистолет, очень просил не потерять.

      Пальцы охранника метнулась к подмышечной кобуре.

      Неправильный выбор, мальчик!…

      Он упал и зарычал от боли, левой рукой зажимая рану чуть выше наколенника. Его правая рука – уже не действует. Первым выстрелом я попала в налокотник. Минут десять контузии – обеспечено.

      Удерживая охранника на прицеле, я прислонила Алана к стене. Ласково предупредила «железобетонного»:

      – Видишь какие большие дырки умеет делать эта игрушка? Дернешься – следующая будет у тебя в голове.

      Отобрала у него «стечкин» и шокер и, поигрывая пистолетом, вежливо спросила:

      – Мальчик, где же твои друзья?

      – Когда надо, друзья – рядом, – ответили откуда-то из-за моей спины. Рывком обернулась. Нет, я не испугалась. Я могла бы узнать этот голос среди тысяч голосов.

      В дверях служебного хода – коренастая, будто из камня высеченная фигура. Седой ёжик волос. Морщины у век собрались в такую родную паутинку. И оттуда, из глубины – внимательные зрачки…

      Михалыч. Мой Михалыч. Старик.

      – Здравствуй, Таня.

      – Здравствуй…

      Это он, конечно, он! Живой и здоровый.