Багульника манящие цветы. 1 том. Валентина Болгова

вернувшись на поле боя стояла поодаль, наблюдая за происходящим. Бросив взгляд на Пашку, произнесла сама себе вслух:

      – Наконец – то, без меня справился. А раны тебе пусть городская зализывает. – она перевела жгучий взгляд на Катерину и, круто развернувшись, снова побежала к своему дому. Команда болельщиков кричала:

      – Молодец, Пашка! Не сдрейфил! – Катерина, дождалась, когда драчуны пришли в себя, подбежала к Пашке:

      – Ну как ты? – Павел открыл свой один глаз, второй уже совсем заплыл, внимательно разглядывая девчонку, улыбнулся:

      – У тебя финал не меньше, я сейчас на седьмом небе от счастья —

      – Это от какого же?

      – Да дерусь впервые, теперь я, как все пацаны – настоящие мужчины.

      – Кто тебе сказал, что драться, это поступок? – Пашка встал, протянул лежащему Петьке руку:

      – Ну, что мир? – рыжий Петька, которому здорово досталось от Пашки, сказал:

      – Ну, ты и медведь! Силу в себе таил – протянув ему свою руку, встал. Сегодня они были оба победителями.

      Душа у Петьки была свободной и чистой. Захотелось домой. Надо бы рубашку постирать и пришить пуговицы. Все это Петька делал сам, у матери своих хлопот хватало:

      – Пойду мыться – он улыбнулся сквозь запеченную нижнюю губу, продолжил:

      – Вечером встретимся все у клуба, – потом с уважением посмотрел на Павла —

      – Теперь тебя Раиска оценит. Да и мы все тоже. – На Катерину Петька посмотрел, как – то по – особому:

      – А ты тоже в клуб приходи, ты теперь наша. Вон и отметина под глазом. – Он дружески улыбнулся новенькой, добавил:

      – Смелая. Уважаю таких. – И как воинственный петух после боя, в разорванной рубашке и распухшей губой, Петька отправился домой.

      Дома подвыпивший отец ругался на мать. И увидев сына, тут же перевел свое внимание на него. Не успел Федор приблизиться к нему со своими пьяными нравоучениями, как Петька, что было сил, впервые заорал на него:

      – Не смей на меня кричать, не смей на мамку кричать! Или ты живешь с нами и идешь на работу, бросая при этом пить, либо мы уходим с мамкой к бабушке. Понял! Не позорь больше ни мать, ни меня с сестрой. Иначе я за себя не ручаюсь! – Петька разбушевался так, что остановить его было уже не возможно:

      – Собирайся мам, пойдем к бабе Тони. Уж лучше будем ей помогать и с ней жить, чем каждый день трепать нервы. Пусть остается один и живёт тут, как хочет. Без тебя пропадёт, да только это уже не наша забота. Пьяница и разгильдяй – он позор нашей семьи. Или я сам убегу из дома. Убегу уже навсегда! – Петькина мать не узнавала сына. Она испуганно смотрела на мужа, который вмиг отрезвел от Петькиного крика и сам недоумённо глядел во все глаза на сына. Высказав наболевшее, Петька пошёл к бочке с водой и сунул голову в тёплую от солнца воду. Нащупав хозяйственное мыло, всегда лежавшее у бочки на кирпичике, стал намыливать голову, шею,