Античность как геном европейской и российской культуры. Отсутствует

от истории. «Клячу истории загоним», – писал Маяковский, думая, что страна попала волевым усилием Октября из «царства необходимости в царство свободы». На самом деле, историю и впрямь «загнали». Причем до такой степени, что казалось: уничтожена не только история, а даже сам эволюционный процесс. Напомню трагические строки Мандельштама 1932 года («Ламарк»):

      Если все живое лишь помарка

      За короткий выморочный день,

      На подвижной лестнице Ламарка

      Я займу последнюю ступень.

      К кольчецам спущусь и к усоногим,

      Прошуршав средь ящериц и змей,

      По упругим сходням, по излогам

      Сокращусь, исчезну, как Протей.

      Роговую мантию надену,

      От горячей крови откажусь,

      Обрасту присосками и в пену

      Океана завитком вопьюсь.

      …………………………………………..

      Он сказал: довольно полнозвучья, –

      Ты напрасно Моцарта любил:

      Наступает глухота паучья,

      Здесь провал сильнее наших сил.

      И от нас природа отступила –

      Так, как будто мы ей не нужны…

      Надо сказать, что такое катастрофическое мироощущение поэта вполне объяснимо и не является слишком уж преувеличенным. Выход за пределы истории для человека и в самом деле равнозначен концу эволюции. Ведь эволюция человеческого рода, его антропогенез осуществляется через историю, через исторический процесс. Не случайно же считают (начиная с Бердяева), что ХХ век и сталинская тирания породила в России «новый антропологический тип», ориентированный на понижение интеллектуальных и духовных способностей, на отказ от самодеятельности.

      Семен Франк писал: «Но такой подлинно тоталитарный, то есть безграничный и универсальный деспотизм, последовательно осуществленный, есть тип жизни, безусловно и радикально противоположный западноевропейскому типу жизни – либеральной демократии. В течение всего XIX века народы Европы жили в сознании, что “азиатский деспотизм” русской монархии есть естественный враг западной свободы и демократии. Мало учитывалось, что реформы Петра Великого, Екатерины II и Александра II, как и развитие образования и рост городской буржуазии, постепенно европеизировали Россию и насаждали в ней начала европейской духовной культуры и если не политическую, то гражданскую свободу. Напротив, впервые после XVII века “азиатский деспотизм” был насажден в России именно советским правительством; он отличается от архаических азиатских деспотий только тем, что в силу технического развития мог стать подлинно тоталитарным деспотизмом, каким не были и не могли быть его древние прообразы»[93]. Впрочем, Аттилу с телеграфом и на поезде боялся еще Герцен. Эти страхи вполне воплотились в сталинской системе.

      Советская деспотия, согласно историческому закону, как прикосновенная европейской идее, после смерти Сталина стала мутировать в империю, когда государство было объявлено общенародным,

93

Франк Семен. Советский империализм // Франк Семен. Непрочитанное… М., 2001. С. 321.