От Терека до Карпат. Владимир Коломиец

для всего отечества, а выступало, подстрекаемое социалистами, с забастовками и демонстрациями. «Пока смутьяны окончательно не организовались, армия должна задушить их движение в зародыше, воспользовавшись той великой победой, которая будет завоевана за три – максимум четыре недели в результате разгрома Франции, – подчеркнул Вильгельм. – Россия после падения ее союзника на континенте вынуждена будет капитулировать, поскольку двуглавый орел останется один на один со Срединными державами».

      – Ваше величество! – восторженно вмешался в разговор граф Мольтке. – Германская армия сознает, что наши политические задачи невыполнимы без удара меча. Мы готовы нанести этот удар!

      – Благодарю вас, граф! Я знаю, что армия полна решимости разбить всех наших врагов и установить новую границу России по меридиану Нарва – Азовское море. Я поддерживаю ваши планы. Однако я хотел бы сегодня обсудить несколько политических мероприятий, которые могут ускорить достижение нами великой цели.

      Как выяснилось вскорости, для достижения великой цели Его Величество предлагал активизировать в борьбе против России берлинские финансовые круги, весьма озлобленные тем, что их французские конкуренты изрядно наживаются на операциях с русскими займами. Вполне понятно, что германское государство не могло позволить своим подданным в столь широких пределах, как Франция, осуществлять финансовые сделки с вражеской державой. Следовало поэтому использовать возможности в России – родственные и деловые, – чтобы подрывать экономический порядок, дезорганизовать финансовую и промышленную деятельность.

      – Второе, – Вильгельм обвел взглядом присутствующих, – я полагаю, надо раздуть фигуру этого сумасшедшего попа – Распутина, дабы внести беспокойство и сомнения в общественную жизнь Петербурга!

      Высказав неожиданно свою идею, Вильгельм тут же, должно быть, спохватился: не слишком ли много свидетелей его некорпоративной выходки в отношении других, хотя и русских, монархов? Но остановить себя не смог.

      – Неважно, если при этом немного поблекнет доброе имя моей сестрицы Алике, – благодушно разрешил он. Хотя присутствующие знали, что Вильгельм тщательно собирал через свою агентуру сплетни, имевшие хождение в Петербурге, и бывал как-то особенно счастлив, если Эйленбург приносил ему очередные пикантные новости об отношениях царицы фаворитами. В кружке императора давно уже говорили о вздорности и истеричности русской царицы, о предметах ее совместнго с Николае м мистического обожания – проходимцах и авантюристах – и особенно о «советнике» и «друге» семьи Романовых, «божьем человеке, старце» Распутине.

      Вильгельм, который не скрывал восторга по поводу высказанных им идей, поднял рюмку коньяку и провозгласил традиционный тост:

      – За грядущую победу Германии, хох! Боже, покарай Англию!

      Гости дружно вскочили и осушили свои бокалы. Изволив выпить до дна, кайзер ласково улыбнулся приближенным и соблаговолил