Внутренний строй литературного произведения. И. Л. Альми

его философской элегии начала 20-х годов. Но, обращаясь к уже привычным для него мотивам (подробно они развернуты в стихотворениях «Две доли», «Истина», «Череп»), Баратынский жестко концентрирует характерную для них аллегорическую образность. Вот одно из произведений этого рода:

      Веселье и горе

      Рука с рукой Веселье, Горе

      Пошли дорогой бытия;

      Но что? Поссорилися вскоре

      Во всем несхожие друзья!

      Лишь перекресток улучили,

      Друг другу молвили: «Прости!»

      Недолго розно побродили,

      Чрез день сошлись – в конце пути[56].

      Как и в философских медитациях Баратынского, в приведенном стихотворении присутствуют и образы – олицетворения общих понятий, и условный сюжет. В миниатюре роль такого сюжета даже более значительна: именно сюжетная ситуация служит здесь главным средством выражения поэтической мысли. Тем не менее она не являет собой действия в точном смысле слова. Налицо лишь простейшая комбинация фигур, обнаруживающая сущность совершающегося. Столь же элементарное сюжетное движение возникает и в процессе реализации метафоры. Так строится стихотворение «Дорога жизни»[57]. Система сложно переплетающихся тропов создает здесь развернутую аллегорию. В ее контексте центральная метафора— «дорога жизни», обновляясь, освобождается от стирающей восприятие привычности.

      Правда, форма аллегорической миниатюры у Баратынского недолговечна: после 1826 года поэт к ней уже не прибегает. И все же стиль «Дороги жизни», насыщенно метафорический и одновременно рационалистичный, осознается как выражение его манеры в целом. Развивают его и разные варианты миниатюры.

      Не столь многообразная, как пушкинская, миниатюра Баратынского тем не менее представляет несколько отчетливо выделяющихся разновидностей. Главные среди них – лаконичный портрет либо философское размышление, сжатое до минимального объема. На последнем этапе творчества поэт обращается к античной эпиграмме.

      Как и у Пушкина, миниатюра – портрет у Баратынского генетически связана с альбомной поэзией. Зачастую она представляет собой предельно осерьезненный мадригал. Наиболее интересны в этом плане стихотворения, которые оба поэта посвятили одному лицу, – Аграфене Закревской. Единство адресата с почти наглядной очевидностью обнаруживает особенности поэтического подхода каждого из художников. Воспользуемся возможностью всмотреться в них пристальнее. Привожу текст стихотворений полностью:

      У Баратынского:

      <…>

      Как много ты в немного дней

      Прожить, прочувствовать успела!

      В мятежном пламени страстей

      Как страшно ты перегорела!

      Раба томительной мечты!

      В тоске душевной пустоты

      Чего еще душою хочешь?

      Как Магдалина, плачешь ты

      И, как русалка ты хохочешь! [115].

      У

56

Баратынский Е. А. Поли. собр. стих. Библиотека поэта. Большая серия. Л., 1957. С. 116. В дальнейшем стихотворения Баратынского цитируются по этому изданию; страница указывается в тексте.

57

Анализ метафорических приемов в этом стихотворении см. в книге Б.В. Томашевского «Стилистика и стихосложение». Л.₍ 1959. С. 226–227.