Клуб мертвых поэтов. Марина Серова

по выражению Котова-старшего, и воспевает безыскусственную жизнь на лоне природы?!

      Что ж, на свете бывает и такое. И то, что это не укладывается в картину мира, существующую в моем сознании, вовсе не означает, что это не существует… Тьфу, совсем запуталась! Итак, просеяв информацию, выделяем главное: три поэта, которых принято считать «романтиками старшего поколения», и трое младших – Байрон (этого я знаю), Шелли (тоже необычайно колоритная фигура) и Джон Китс (об этом я смутно помню только то, что его жизнь была необычайно короткой – чахотка свела поэта в раннюю могилу). Но ничего – одна ночь в Интернете, и я освежила в памяти давно забытые сведения о романтиках. На мой взгляд, взгляд неспециалиста, эти ребята чем-то напоминали рок-звезд века двадцатого. Наркотики, беспорядочные связи, вопиюще скандальные в те чопорные времена… В общем, «живи быстро, умри молодым». Но поэтами они были настоящими.

      Перебирая в памяти имена романтиков, я собиралась на охоту за Никитой Котовым. Молодой человек меня не ждет, так что застану его врасплох. Думаю, сегодня у меня обязательно получится то, что не вышло вчера. Я уговорю Никиту вернуться под родительский кров и взяться за ум – так, как понимает это его отец.

      Нет, я чрезвычайно уважаю творческих людей, ценю свободу и независимость. У Никиты есть право самостоятельно распоряжаться собственной жизнью – если хватит силенок пободаться с отцом. К тому же мальчик уже отметил совершеннолетие… Вот только мне не показалось, что Никиту приковывает к этому городу призвание. Он такой уж хороший поэт? Тогда почему не печатается – а то, что Котов не издал ни единого сборника, да что там, ни одного стихотворения, я точно знаю из досье. Осталось убедиться, что пребывание Котова-младшего в Венеции – просто блажь, и дело в шляпе!

      Собираясь на встречу, я решила на всякий случай прихватить кое-что из моего арсенала. Кто их знает, этих романтиков. Вчера они сработали довольно слаженно и красиво, оставив меня бегать по берегу канала и кусать локти.

      Я открыла спортивную сумку… и замерла, не веря своим глазам. За годы службы в отряде специального назначения «Сигма» у меня сформировалась привычка серьезно относиться к снаряжению. Как бы я ни устала, оружие должно быть вычищено и готово к работе. Всякая деталь снаряжения хранится в отведенном месте, и никак иначе. А тут я заметила, что фонарь лежит в другом кармашке. Собираясь в эту поездку, я прихватила с собой минимум необходимого. У меня есть разрешение на ношение оружия, но действует оно только в России. И когда работа вынуждает меня покинуть страну, я со вздохом сожаления оставляю дома «Глок-19». Я же не сотрудник Интерпола, чтобы пересекать границы с пистолетом под курткой. И из своего спецснаряжения я беру только самое безобидное, можно сказать, невинное. Никаких дымовых шашек и фальшфейеров – а то, чего доброго, снимут с самолета, приняв за террористку.

      Итак, кто-то интересовался содержимым моего скудного багажа. Что ж, не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, кто способен на такую