Иосиф. Павел Богучаров

такая! Детей пугает!

      Иван Осьпович ей запретил так по хутору ходить. Воот, а ты говоришь, змей! А Гришка, он вообще боялся ночью ходить! И пропади они пропадом хоть все быки! Он ложился в свою телегу и засыпал, а лошадь свою он путал и она возле нас стреножная и ходила. Спал, как убитый! Мы его, сонного, вместе с телегой и в яр спускали. Бывало, проснется и не поймет, где и чё с ним! Как начнет дуриком орать! А лошадь у него была старая и смирная. Один раз старшие ребята взяли и обмазали её откидным молоком. Ну, кислым!

      – Знаю-знаю, пап! Откидное – знаю!

      – Ага! Не поленились же! Всю ночь, пока он спал, мазали её! Ха-ха! Рано утром Гришка проснулся, а мы тут все рядом! Ждем, не дождемся, когда он пятно своё высунет!

      – Пап, ну неужели уж так похож на Горбачева? – сомневаюсь я.

      – Как в зеркале! – без тени сомнения заверяет отец. – Я его, Горбача, когда первый раз увидал, аж присел – Гришка! А фамилию вспоминал, вспоминал! Ты, вот, помог! Хе-хе!.. Ну, вот! Из телеги голову поднял, пятно свое почесал, глядь, а лошади нету! Туда! Суда! Нету лошади!

      – Рябятки! А вы мою лошадку не видали?

      – Лошадку?! – отвечаем мы. – Какую-такую лошадку?!

      – Мою лошадку! Вы чё, лошадку мою не знаете?

      – А-а-а, твою, дядя Гришка! Знаем…

      А кто-то и скажи:

      – Да тут татары проежжяли!

      – Какие-такие татары?! – Гришка аж из телеги выпрыгнул.

      – Какие лошадок любят на колбасу пускать! Эх! Как спохватился наш Гришка! – На какую-такую колбасу?!

      – На кониную, дядя Гришка!

      – Да куды ж энти татары поехали?

      – А вон туды! – показывает один.

      – Да нет, туды! – показывает другой в другую сторону.

      – А может и цыгане, – третий льёт масло в огонь.

      – Цыгане?!

      А до этого вышла история – цыгане лошадь у нас из хутора украли!

      – Ой! Да чаво жа вы, нехорошие рябята, меня не разбудили? – носится наш Гришка туда-суда.

      – Дядя Гришка, да мы тебя будили, будили! Но тебя же не разбудишь!

      – Тряхнули бы покрепше!..

      Мы уж тут за животы все ухватились, как бы в голос не засмеяться! Гришка-то вокруг своей лошадки бегает и не поймет! Была лошадь гнедая, а тут какая-то пегая перед его носом! Она же лупиться стала! Солнце вылезло! И он тут прям уткнулся в неё!

      – Ой! А чья жа эта лошадка, чужая и страшная какая? А лошадка: Иго-го! – Зубы ему оскалила, – мол, – и какая же я табе чужая, Гришаня?! Я жа, подлец ты такой, родная твоя!

      Тут Гришка признал её и аж всплакнул!

      Конечно, приходилось ему ночами темными ходить. Не всё лежал. И вот раз наш Гришка забрел сам не понял, куда забрел – далеко! Быка искал! А ночь это была, Паша, особая! Она бывает один раз в году, когда папоротник цветёт!

      – Пап, это у Гоголя есть, – посмеялся я.

      – Ну вот, опять ты про своего Гоголя! – обиделся отец, – Сто раз я табе говорил и говорю – не знаю я тваво Гоголя! И книжек его не читал, и никто и ничего мне не рассказывал…

      Отец и раньше рассказывал истории из своего детства,