Эмигрантская жизнь. Виктория Фельдман

попросить у них вторую, хотел померить. Поскольку толпа девушек все увеличивалась, пришлось вмешаться мне. Услышав мой одесский сленг, толпа быстро рассосалась. Вторую туфлю искали долго, в другом конце павильона.

      – Как же так? – удивилась я.

      – Много воруют, – объяснила продавщица. – А кому нужна одна туфля, только одноногим калекам. Но таких мало. А так можно себя обезопасить, а если пропадет – у нас хозяин вычтет из зарплаты.

      «Нет, – подумала я, – Одесса никуда не уехала, ее не размыли дожди, просто она переживает очередную революционную эпоху».

      Пешеходная экскурсия по прежде самым красивым улицам города радости тоже не принесла. Вся улица Преображенская была перекопана очень странным образом. Каждый новый магазин асфальтировал метровый кусочек у своего входа посреди длинной пешеходной улицы. Вся остальная ее часть напоминала поле битвы после бомбежки.

      Прекрасный золотой «Пассаж» – пуст. Только нищие мальчишки бегают между редкими посетителями, протягивая крошечные ручки: «Подайте!»

      А любимая, известная всем Дерибасовская превращена в сплошную торговую точку – гулять по ней теперь нельзя. Грустно. Только редкие объявления, написанные от руки, иногда попадающиеся на глаза, вызывают улыбку, такие как: «Имейте совесть, выкидывайте мусор в соседний двор!» или «Мужской туалет не работает – идите в Ж».

      Так, в суматохе и встречах с родственниками, прошла неделя. И вот аэропорт. Мы, как и положено, приехали за два часа до регистрации, но все двери в зал ожидания были закрыты. Спустя 40 минут из-за одной двери выглянул человек в погонах и сказал:

      – Летите? Я ответила:

      – Да!

      – Тогда давайте паспорта, – сказал он.

      Я отдала документы, дверь закрылась. Стоим, ждем. Мой немецкий друг в полном недоумении. Прошло еще минут 30. Вдруг одна из створок дверей открылась.

      – Проходите, – сказал мужчина в погонах. – Женщина пусть проходит с чемоданами к стойке, а мужчина сюда – на контрольную рамку.

      Мой немецкий друг послушно прошел через контрольную рамку, зная, что у него совершенно пустые карманы. Все деньги и ключи у меня, но вдруг рамка начинает звенеть. Его возвращают, он начинает снимать с себя куртку, ремень брюк, туфли и т. д. А я в это же время поставила чемоданы на ленту. На мониторе ничего не просматривается.

      – Что везем? – спрашивает меня мужчина в погонах.

      – Ничего особенного, разные вещи, – говорю я. – А сколько денег? – спрашивает он.

      – Все потратила, – говорю я, – осталось только 50 евро.

      – Покажите? – говорит он.

      Я вынимаю деньги. А мой друг продолжает звенеть и раздеваться.

      Наш разговор с таможенником продолжается, и я понимаю, что деньги придется отдать.

      Мы мирно беседовали с пограничником еще минут 10. После чего таможенник, глядя на меня исподволь, предлагает открыть чемодан, который забит платьями и юбками.

      – Может, не надо? – говорю