Жизнь на грани. Антон Задорожный

Тем, который днем шагал выполнять свою жестокую работу, а вечером, придя домой, мог искренно плакать, слушая Моцарта, сидя за бокалом розового шнапса и ненавидя войну и себя.

      Казалось бы, мелочь, но две первые встречи, помноженные на неприязнь к Кристине как к инвалиду и симпатию к ней как к девушке, стали для Павла краеугольным камнем всей этой истории.

      И да – это только начало…

2

      Чем больше Павел жил в этом старом доме с почтенной историей, тем больше ощущал, что живущие здесь находились в незримом водовороте едва уловимых парадоксов.

      Одним из таких для Паши явился тот факт, что алкоголик из последней комнаты взял и съехал. Странность заключалась в том, что съехал он по собственному желанию. И это притом, что выглядел он плачевно, чтобы не сказать – непотребно.

      Оказалось, что он приехал в Петербург из Твери не так давно, в начале лета.

      – В ваш город я приехал на заработки. Халтурил ей тут – крышу чинил, окна красил в подъездах дома, пока тепло было, и все такое, что мог руками делать, – рассказывал Паше спившийся двадцатилетний парень, который от портвейна «777», именуемого в народе «Три топора», выглядел старше лет на пятнадцать.

      – И как, платила хоть?

      – Ага. – Парень затянулся сигаретой и, приложившись к бутылке, схватился за пошаливающее сердце. – Ф-у-у-х… Да, платила. Первые два дня так, как договорились, а потом по пятьсот рублей в день.

      – И что ты сделал? – спросил Павел, полагая, что тот просто послал ее в долгое пешее путешествие.

      – Съехал.

      – Да ладно?

      – А что ты думал, если я пьян, то, значит, ни на что не годен?

      – Но а че ж ты тогда вернулся?

      – Понимаешь… – Парень выдохнул дым и затушил сигарету об опустевшую пачку «Честерфилда». – Это место заставляет возвращаться.

      Они взглянули друг на друга, и Павел, при всем своем снисхождении к алкоголической молодежи, заметил в глазах собеседника такой страх и такую… запредельную, если не сказать «загробную», мудрость, – ту, которую он бы не сумел постичь, даже если бы очень захотел, – что сразу поверил бывшему постояльцу.

      – Так значит… ты еще вернешься?

      – Бог мой! Что угодно лучше, чем это!

      – Но разве тебе есть куда идти?

      – Не совсем верный вопрос, мой друг… Дело не в том, куда я уйду, а в том, отчего я запил…

      С этими словами они пожали друг другу руки, а затем паренек взял свою сумку и еще один баул и был таков.

      – Но, черт побери, откуда вам известны такие подробности?

      – Тише-тише. Кто понял жизнь, тот не торопится. Слушайте, дорогие мои, и не перебивайте, а то пропустите самое интересное, или я собьюсь с мысли, и вся малина будет испорчена.

      После чего рассказчика не перебивали.

3

      – Доча, каждый в жизни должен иметь свою цель. Иначе зачем рождаться на свет? Дворник должен убираться, преступник – воровать и убивать, а полицейский его ловить, чтобы он понес наказание. Каждый делает свою работу: ты делаешь,