Рождественские стихи (сборник). Александр Сергеевич Пушкин

да.

      О Новый год! Теперь мне всё равно,

      Несешь ли ты мне смерть и разрушенье

      Иль прежних лет мне видеть суждено

      Бесцветное, тупое повторенье…

      Немного грез – осколки светлых дней, –

      Как вихрем, он безжалостно развеет,

      Еще немного отпадет друзей,

      Еще немного сердце зачерствеет.

      Бальмонт Константин Дмитриевич (1867–1942 гг.)

      «Одна есть в мире красота…»

      Одна есть в мире красота.

      Не красота богов Эллады,

      И не влюбленная мечта,

      Не гор тяжелые громады,

      И не моря, не водопады,

      Не взоров женских чистота.

      Одна есть в мире красота –

      Любви, печали, отреченья

      И добровольного мученья

      За нас распятого Христа.

      18-й псалом

      Ночь ночи открывает знанье,

      Дню ото дня передается речь,

      Чтоб славу Господа непопранной сберечь,

      Восславить Господа должны Его созданья.

      Все от Него – и жизнь, и смерть,

      У ног Его легли, простерлись бездны,

      О помыслах Его вещает громко твердь,

      Во славу дел Его сияет светоч звездный.

      Выходит солнце-исполин,

      Как будто бы жених из брачного чертога,

      Смеется светлый лик лугов, садов, долин,

      От края в край небес идет дорога.

      Свят, свят Господь, Зиждитель мой!

      Перед лицом Твоим рассеялась забота.

      И сладостней, чем мед, и слаще капель сота

      Единый жизни миг, дарованный Тобой.

      Благовест

      Я ждал его с понятным нетерпеньем,

      Восторг святой в душе своей храня,

      И сквозь гармонию молитвенного пенья

      Он громом неба всколыхнул меня.

      Издревле благовест над Русскою землею

      Пророка голосом о небе нам вещал;

      Так солнца луч весеннею порою

      К расцвету путь природе освещал.

      К тебе, о Боже, к Твоему престолу,

      Где правда, Истина светлее наших слов,

      Я путь держу по Твоему глаголу,

      Что слышу я сквозь звон колоколов.

      Балтрушайтис Юргис Казимирович (1873–1944 гг.)

      Вифлеемская звезда

      Дитя судьбы, свой долг исполни,

      Приемля боль, как высший дар…

      И будет мысль – как пламя молний,

      И будет слово – как пожар!

      Вне розни счастья и печали,

      Вне спора тени и луча,

      Ты станешь весь – как гибкость стали,

      И станешь весь – как взмах меча…

      Для яви праха умирая,

      Ты в даль веков продлишь свой час,

      И возродится чудо рая,

      От века дремлющее в нас, –

      И звездным светом – изначально –

      Омыв все тленное во мгле,

      Раздастся колокол венчальный,

      Еще неведомый земле!

      Бенедиктов Владимир Григорьевич (1807–1873 гг.)

      Привет старому, 1858 году

      А! Новый! – Ну, милости просим.

      Пожалуйте. – Только уж – нет –

      Не вам, извините, приносим,

      А старому году привет.

      Характер ваш нам неизвестен,

      Вы молоды слишком пока, –

      А старый и добр был, и честен,

      И можно почтить старика.

      К чему же хитрить, лицемерить,

      Заране сплетая вам лесть?

      Нам трудно грядущему верить,

      Мы верим тому, что уж есть.

      А есть уже доброго много,

      От доброго семени плод

      Не худ будет с помощью Бога.

      Не худ был и старенький год.

      По солнцу он шел, как учитель,

      С блестящей кометой на лбу,

      И многих был зол обличитель, –

      С невежеством вел он борьбу.

      И мир был во многом утешен

      И в прозе, и в звуке стиха,

      А если в ином был он грешен,

      Так где же и кто ж без греха?

      Да! В медные головы, в груди

      Стучит девятнадцатый век.

      Внизу начинаются люди,

      И есть наверху Человек.

      Его от души поздравляем…

      Не нужно