Money. Неофициальная биография денег. Феликс Мартин

– отец политики валютного управления, практически в одиночку спасший Аргентину от инфляции и нестабильности предшествующего периода. Его назначение на пост министра должно было вернуть уверенность рынкам и консолидировать народную поддержку проводимого курса. В течение лета Кавальо не отступал от своей программы привязки национальной валюты к доллару США. В результате экономика продолжала падать, давление на банки не ослабевало, частный капитал бежал за границу, и в стране все заметнее ощущалась нехватка песо. 2 декабря 2001 года угроза полного опустошения денежных запасов банков вынудила Кавальо выступить с крайне непопулярным заявлением. Ради сохранения ликвидности банков был введен строгий лимит на количество наличности, которое вкладчики могли снять со своих счетов. Это была крайняя мера, и, разумеется, особого восторга у населения она не вызвала. Получивший название «корралито» (заборчик) маневр предотвратил коллапс банковской системы – однако сопровождался немедленным и масштабным дефицитом наличных песо. Аргентинцы реагировали на внезапную денежную засуху так же, как тридцатью годами ранее ирландцы. Там, где возникала нехватка официальных денег, появлялось нечто, способное их заменить. Провинции, города и даже сети супермаркетов начали выпускать собственные долговые расписки, которые использовались в качестве денег – несмотря на строгий запрет со стороны государства, пытавшегося ограничить объем наличных денег, чтобы не дать песо окончательно обесцениться. К марту 2002 года подобные долговые расписки составили почти треть всех денег, находящихся в обращении. Вот что писала об этом Financial Times:

      «Две элегантно одетые леди в кафе Буэнос-Айреса пьют чай с круассанами. Закончив, они подзывают официанта и интересуются, чем именно можно расплатиться. С той же интонацией, с какой клиентов знакомят с сегодняшним меню, официант предлагает несколько вариантов: песо, лекопс, патаконес (но только первой серии) и все классы купонов городских ресторанов и супермаркетов».

      Правительство впало в ужас. Вряд ли глава Центрального банка Аргентины с радостью наблюдал, как его друзья расплачиваются за завтрак патаконес с подписью губернатора провинции Буэнос-Айрес, но эти «деньги», обеспеченные хоть в какой-то степени, все же показывали, что анархия пока не наступила. К тому же номинал долговых расписок по-прежнему исчислялся в песо. Однако дальше стало только хуже. К июлю почти каждый десятый взрослый аргентинец пользовался кредитос – кредитными деньгами, которые самостоятельно выпускали местные власти, ориентируясь на собственные независимые стандарты. Иначе говоря, песо все заметнее сдавал позиции даже в роли стандартной единицы измерения. Значительная часть аргентинской экономики работала, опираясь не на песо, а на некий его аналог вроде эквивалента при обмене вещами на барахолке. Между частными и муниципальными деньгами Аргентины 2002 года и долговыми расписками Ирландии 1970-х немало общего, но есть и кардинальное различие. В Ирландии правительство действительно пыталось избежать коллапса