Разведчик в Вечном городе. Операции КГБ в Италии. Леонид Колосов

под Москвой… Могут занять город и нас всех расстреляют за эти книжки. А так, если ничего не найдут крамольного, может и уцелеем…

      – Мама, ты что, с ума сошла? Наша Москва устоит, обязательно устоит. Товарищ Сталин сказал, что победа будет за нами…

      – Дай Бог, чтобы товарищ Сталин оказался прав. Вся Москва бежит.

      – А мы не побежим! Вот придет отец, он тебе даст за сожжение его библиотеки.

      Отец, к моему удивлению, одобрил действия матери. «Осторожность никогда не мешает, сын, – сказал миролюбиво он. – Нам, видно, придется остаться в Москве. Надо быть готовыми ко всему…»

      Приятели со двора разъехались кто куда. Жигана посадили за воровство, и он, как стало потом известно, погиб под Москвой в штрафном батальоне. Я же вкалывал по десять часов на заводе, гордо отдавая зарплату матери, и проявлял все больший интерес к противоположному полу, чему в немалой степени способствовала Лидка Кротова, оставшаяся вместе с родителями в Москве и позволявшая в редкие минуты свиданий залезать ей под юбку…

      А потом разгром немцев под Москвой и неожиданная сенсация, принесенная в феврале 1942 года моим отцом: «Мать, надо срочно собираться. Завод эвакуируют в Актюбинск. Я ведь в номенклатуре, надо ехать».

      Так мы и поехали в поезде, который добирался до Актюбинска почти целый месяц. Вот тут-то я и получил на всю жизнь глубокое отвращение к железной дороге. Здесь, в вагоне, поймал первых вшей, познал унижение, стоя в очереди около единственного сортира, когда подпирало так, что хотелось убить всех впереди стоящих. Единственную книгу взял. В далекое и мучительное путешествие я взял с собой книгу, которая меня спасала от всех бед и грустных мыслей. Вы, конечно, догадались, какую… Правильно! Это был «Спартак» Джованьоли. О, как мне помогла эта книга! В ночную смену в цехе, где я работал, как вы уже знаете, фрезеровщиком, довольно часто вырубали электроэнергию, и бывшие зэки, собравшись вокруг меня, с увлечением слушали о подвигах и любви сентиментального римского гладиатора. От уголовников и я, в свою очередь, набрался полезных житейских премудростей, которые потом оказались небесполезными в моей будущей разведывательной работе. При помощи незатейливой железяки я научился открывать довольно сложные замки, не раздумывая, бить первым, когда нависала угроза быть избитым даже превосходящими силами противника, не предавать друзей, если они оказывались не совсем порядочными людьми, обязательно отдавать долги, особенно карточные, и самое главное, я научился каким-то шестым чувством отличать порядочного человека от фраера, то бишь сукиного сына. А сие чрезвычайно важно в разведывательной работе – сразу же почувствовать, с кем ты работаешь: с честным агентом или с подставой контрразведки противника. А жизнь между тем преподносила все новые и новые сюрпризы. Подцепил я в Актюбинске тропическую лихорадку, и местные эскулапы сказали отцу, что излечить меня от этого изматывающего недуга сможет лишь перемена климата. И вот отец, используя свои старые связи, добился