Маннергейм и блокада. Запретная правда о финском маршале. Александр Клинге

Хотя, конечно, не стоит думать, что служба Маннергейма была лишена всяких тягот. Вот, например, что пишет Леонид Власов об одном из эпизодов придворной службы:

      «Маннергейм вернулся в свой полк и сразу был назначен в „тяжелый“ дворцовый караул, где кавалергарды находились сутки, а потом три дня „приходили в себя“. Причиной этого были – необходимый атрибут дворцовой формы, лосины. Их немного смачивали, посыпали внутри мыльным порошком, и затем два дюжих солдата „втряхивали“ в лосины голого офицера. Лосины великолепно облегали ноги, но когда они высыхали, начинались адские мучения, проблемы с туалетом. Все это продолжалось 24 часа».

      Стоять на карауле во дворце в обтягивающих лосинах – это вам не с гранатой под немецкий танк, это на целый памятник тянет, не то что на мемориальную доску.

      В 1897 году Маннергейм стал служить в Придворной конюшенной части, при этом место в Кавалергардском полку за ним сохранилось. Молодой офицер действительно прекрасно разбирался в лошадях и любил их. В его обязанности входила, в частности, покупка лошадей для императорских конюшен по всей Европе. Параллельно он занимался и своим небольшим конным бизнесом, покупая лошадей в западноевропейских странах и продавая их в России. Такие «побочные заработки» офицеров были в принципе нормой. При известной доле воображения можно провести параллель с бизнесменами, занимавшимися перегоном подержанных иномарок в Россию сто лет спустя. Впрочем, о своих основных обязанностях молодой офицер не забывал, и у начальства не было к нему претензий. Возникал ли при этом конфликт интересов между служебными обязанностями и бизнесом и как Маннергейм для себя решал этот конфликт, доподлинно неизвестно.

      Известно, однако, что деньги от купли-продажи лошадей стали для него серьезным подспорьем. Дело в том, что и его семейная жизнь, и материальное положение к концу века не просто дали течь, а пошли ко дну. Молодой кавалергард вовсе не считал кольцо на пальце помехой для романов. В 1895 году началась его длительная связь с графиней Елизаветой (Бетси) Шуваловой, что, в свою очередь, никак не исключало мимолетных интрижек с другими светскими дамами. Разумеется, его жена не испытывала большой радости, наблюдая неверность мужа. Она родила ему двух дочерей, однако единственный сын оказался мертворожденным, что привело к сильному отчуждению супругов. Маннергейм, как и многие отцы, хотел бы иметь наследника мужского пола. К 1900 году Густав и Анастасия жили уже как чужие друг другу люди.

      Приданое жены исчезало быстрыми темпами. Попытки Маннергейма организовать конный завод или рыбное хозяйство окончились неудачей и только ускорили этот процесс. В 1901 году жена, не сказав ему ни слова, отправилась сестрой милосердия на Дальний Восток, где русские войска участвовали в подавлении так называемого «боксерского восстания» в Китае. Вернувшись, она забрала обеих дочерей и уехала в Париж, чтобы никогда больше не вернуться в Россию. Фактически Маннергейм повторил судьбу своего отца