Карнавал. Юлия Чернова

вельмож чередовались с грубоватыми личинами Бригеллы, Арлекина, Коломбины и Панталоне. Чуть содрогнувшись, Мирта отвернулась от бородатого Сатира и безносой Смерти.

      – Можно эту?

      Костюмерша величественно повела подбородком, и Мирта, быстро надев маску, взглянула на себя в зеркало. Темно-вишневый атлас скрыл половину лица, надбровные дуги засияли мелкими блестками, на щеках вспыхнули тонкие лучи маленьких звезд.

      – Днем мишурный блеск жалок, – заметила костюмерша, – а ночь, подобно театру, превращает стекляшки в алмазы. Бери, если хочешь. В этой маске знаменитая Лентини играла Марию Стюарт. Говорят, – она приглушила голос, – маска приносит несчастье.

      Мирта, опасаясь обидеть благодетельницу, сдержала улыбку – известно, нет людей, суевернее актеров. Поспешила к двери. На пороге обернулась, отвесила изысканный поклон – юный паж прощался с королевой. Костюмерша ответила снисходительной улыбкой. Обронила вскользь:

      – Шпаги не хватает.

* * *

      «Шпаги не хватает, – твердила Мирта, сбегая по ступеням. – Что ж, разумно». Она отстала от подруг и выходила в город одна. А потому с каждой минутой ей все больше хотелось ощутить на боку тяжесть оружия.

      Одержимая этой идеей, она поспешила за кулисы. Спектакль еще не закончился. Герой в одиночку отбивался от наседавших убийц. Мирта осторожно прокралась меж машин, приводивших в движение морские волны. Мимоходом оглядела декорации, осталась довольна. Казалось, сцену замыкала гряда скал, зловеще мерцавших в лунном свете. Но, проникнув за скалы, Мирта прекрасно рассмотрела сквозь них переполненные ложи и партер, сцену и мечущегося по ней героя.

      Судя по топоту и одышке, победа давалась нелегко. Мирта расслышала сдавленный смешок и уверенно двинулась на звук. Герой совершил очередной пируэт, рухнул на одно колено – сцена затряслась. Рядом снова задохнулись от смеха.

      – Ваш ученик делает успехи, – тихонько шепнула Мирта.

      Учитель фехтования сверкнул белозубой улыбкой. Мирта затаенно вздохнула, как вздыхала всякий раз, видя эту улыбку. Но, как и прежде, ее волнение осталось незамеченным – учитель фехтования прислушивался лишь к дыханию примадонны.

      Мирта легонько коснулась его руки.

      – Риккардо, одолжите мне шпагу.

      – Зачем? – он вытянул шею, наблюдая за перемещениями неуклюжего фехтовальщика. Фыркнул: – Вот увалень!

      – Нельзя за неделю стать искусным бойцом, – рассудительно возразила Мирта, не столько выгораживая актера, сколько напрашиваясь на комплимент.

      Надежды ее оправдались, ибо Риккардо мгновенно откликнулся:

      – Кто мешал ему проявить прилежание, подобное твоему, и упражняться полгода? Надо любить шпагу…

      Мирта прикусила язык, чтобы не выпалить: «Или учителя».

      – Зачем тебе шпага? – повторил Риккардо, не отрывая взгляда от сцены.

      – К костюму положено.

      Теперь он взглянул на нее – впрочем, без особого любопытства. Миртой овладело сильнейшее искушение. «Сказать, что я одинока, нуждаюсь