Лучший стимпанк-детектив. Макс Ридли Кроу

Говорят, здесь даже на горшок ходят так, словно соседи наблюдают. Отчасти так и есть. Тесное расположение домов привело к тому, что слишком эмоциональную речь было слышно на всю улицу, и о вечерней ссоре супругов моментально становилось известно всем. Так как императрица Глория поощряла сдержанность во всем, то выражение чувств стало моветоном, порицаемом в высшем свете. Веселье, как и гнев, не имели права на жизнь, а если их и демонстрировали, то так, словно ничего особенного не происходит. Многие супруги и прежде спали в разных комнатах, теперь же это стало необходимостью. Излишнее внимание между ними принималось как нечто вульгарное и даже грязное. Говорят, по количеству детей у богачей можно было понять, сколько раз они за свою жизнь находились в семейном ложе вместе. Но не думайте, что все джентльмены вели себя так, будто их оскопили. Кислая мина, нарочито холодный тон, унылые разговоры о политике – всё это лишь до поры, пока поблизости находится супруга, а вокруг – такие же лицемеры. Но как же они менялись, едва вырывались в «Бубенчики» или игорные дома! О, тогда они по-другому пели. Они кричали до хрипоты, пока голые девки стегали их ремнями, просаживали половину наследства за одну ночь, поносили императрицу и исполняли танцы прямо на столах. Стоило же им выйти на улицу, как всё менялось обратно. И это люди, пишущие законы, определяющие нравственные нормы, первыми бросали камни в тех, кто еще накануне развлекал их. Потому что негоже своим существованием стыдить благородных сквайров.

      Лебединые Пруды в простонародье назывались Лизоблюды или того похуже. В этом районе я работал редко. Даже та многочисленная охрана, что патрулировала улицы, не была помехой настолько, как соседское любопытство. С появлением в свободном доступе подзорных труб и биноклей процесс слежки превратился в увлекательную игру, дающую пищу для утренних сплетен. Увернуться от такого внимания – то еще приключение!

      – Вы нервничаете? – спросил Вилсон, наблюдая за мной.

      Я неопределенно кивнул. Мы как раз ждали перед разводным мостом, пока неторопливо проплывет судно, отравляющее воздух едким густым дымом из широких труб. Окутанные клубами зловония, на палубах стояли счастливые пассажиры, машущие берегу. Ума не приложу, в чем суть этого странного развлечения. Будь у меня лишняя монетка, я бы потратил ее на полет. Цеппелины казались мне чем-то загадочным, таинственным. Гигантские парящие в воздухе черви в своих гондолах перевозили людей над городами, реками, горами. Когда это всё закончится, обязательно совершу полет над Асилумом.

      – Второго шанса не будет, – оскалился Пилс.

      – О, вы меня ободрили, – натянуто улыбнулся я.

      – Бросьте, – Илайн отодвинула занавеску и проводила хмурым взглядом удаляющийся пароход, – вам не о чем волноваться. Просто действуйте как тогда, в доме Люсси.

      – Тогда со мной была спутница, на которую хотелось произвести впечатление, – я посмотрел на нее и отметил, что темные губы дрогнули в чуть заметной улыбке.

      – Прекратите, – прошипел