Мертвый и Похороненный. Элла Крылова

мы покатились по земле, а в это время убийца рьяно размахивал ножом. Я чувствовал, что он по мне попадает, но несерьезно. Потом подбежали солдаты и нас растащили.

      – Оставьте его в живых! – раздался голос царя.

      Меня трясло. Кто-то поднес к моим губам стакан. Я отхлебнул, и чуть сразу же не выплюнул жидкость на землю. Пиво!

      – Осторожно, не шевелитесь, господин каптер! – голос доктора доносился будто издалека. Как будто я был на дне глубокого колодца, а он бормотал что-то на самом верху. Навалилось небытие.

      Я пришел в себя в пышной постели под алым бархатным балдахином. Злорадно отметил, что никто и не подумал снять с меня окровавленную одежду и сапоги, прежде чем притащить в спальню бейлифа. Вообще-то я там не был раньше, но вряд ли в этом городе два красных балдахина…

      – Ты спас мне жизнь, Жаба, – царь сидел на стуле рядом с кроватью. – Ты отлично справляешься с работой, как всегда, впрочем, а теперь я у тебя в большом долгу.

      – Не надо, – я поднялся на локтях. В голове прояснилось окончательно. – Я сделал то, что должен. Это же спальня бейлифа?

      – В Лулии не нашлось более просторных покоев, – кивнул царь. – И бейлиф уступил мне свои.

      Я хмыкнул.

      – Кое-кто хочет с тобой пообщаться, – сказал царь после недолгого молчания. – Не удивляйся. Думаю, ты понимаешь, что содержание вашей беседы нужно хранить в тайне?

      Ну вот и началось.

      –Ты можешь встать? – царь нахмурился. – Врач сказал, что ни одной серьезной раны ты не получил.

      – Возраст, – я сел на кровати. Голова не кружилась. Саднили порезы на руке, ребрах и болезненно ныла колотая рана в бедре. – Я не воин, царь, тебе ли этого не знать.

      Царь грустно улыбнулся. На мгновение в его глазах мелькнуло что-то… родное? знакомое? Но миг закончился, и в комнату вернулся прежний царь – величественный, властный, с суровой складкой между бровями и резким очерком губ.

      Это был труп, и он лежал в гробу. Роскошный прямоугольный ящик был изукрашен позолотой, самоцветами и замысловатыми узорами. Рисунки были сплошь незнакомые – быки с крыльями, не то медведи, не то собаки, птицы с длинными загнутыми клювами. В рисунках не было ничего особенного, кроме манеры изображения. Впрочем, гроб доставлен издалека, неудивительно.

      – Расскажи мне про Чурило, – голос трупа был бесцветным и бесплотным. Я даже не был уверен, звучит он на самом деле, или я его только в своей голове слышу. Я принялся рассказывать про крушение баржи и последовавший за этим допрос. Мертвый советник перебил меня дважды – спросил про стоимость повреждений, нанесенных баржей, и переспросил прозвище второй личности. Когда я перешел к рассказу про Марку, труп меня остановил, сказав:

      – Он выполняет свою миссию, не трогайте его больше. Сколько человек сошли с ума?

      – Трое.

      – Есть ли кто-то, кого вы подозреваете в двуличности, господин каптер?

      – Нет.

      – Какому богу поклоняются в этом городе?

      – Ракию.