Путешествие в никуда. Владимир Гурвич

и Его и не найдут ли, хотя Он и недалеко от каждого из нас: ибо мы Им живем и движемся и существуем».

«Деяния апостолов»

      ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

      Глава 1

      Я вернулся в Москву рано утром. Город еще спал, народу даже на вокзале было немного. С чемоданом в руке направился к выходу с перрона.

      Я смотрел по сторонам, но не испытывал почти никаких эмоций, хотя не был в родном городе целых два месяца. Но встреча после разлуки оказалась скучной, я отчетливо отдавал себе отчет, что вполне мог бы не приезжать сюда еще столько же времени. Я ощущал, как мало притягивает меня к этому месту.

      Дорога до дома, где я жил, заняла почти час. Город быстро просыпался, его пространство все плотнее заполнялось людьми и машинами, производимыми ими звуками. Но это никак не влияло на мое умонастроение, сам себе я казался бесчувственным трупом, которого перемещает с места на место какая-то неведомая сила. Нельзя сказать, что мое умонастроение меня беспокоило или волновало, я безучастно относился к тому, что происходит у меня внутри. Такое случалось и раньше, а потому уже научился спокойно смотреть на подобные вещи. Не стоит подымать паники, гораздо лучше примириться с неизбежным.

      Мое очередное путешествие близилось к концу, показался дом, в котором я обитал последние несколько лет. Я остановился возле дверей в подъезд, достал сигарету и стал наслаждаться ароматом ее дыма. Мною владела уверенность, что если ее выкурю в квартире, она не доставит такого удовольствия.

      Я отворил дверь своим ключом, снял обувь и тихо пробрался по комнате. Катя спала, ее дыхание синхронно поднимало и опускало грудь.

      Несколько мгновений я всматривался в ее лицо. В последнее время оно не часто вспоминалось мне. Это происходило не потому, что я так хотел, а получалось само собой; почему-то ее образ редко проецировался на экране моего воображения. В данном случае действовали неподвластные силы, с которыми я не мог совладать при всем моем желании.

      Я склонился над Катей и поцеловал в щеку. На ее лице появилась слабая улыбка, еще не пробудившееся сознание уже ощущало, что кто-то находится рядом с ней.

      Катя открыла глаза, и в них вспыхнули яркие огоньки радости. И мне вдруг стало как-то не по себе. Эти огоньки не совпадали по накалу с тем светом, что горел внутри меня. Но при этом я понимал, что в данной ситуации совсем не время сверять освещение, а надо действовать.

      Я стал быстро раздеваться. Я не имитировал радость от встречи, она действительно бурлила во мне. Но эта радость не была теплой, подобно морской воде, согретой жарким солнцем, а напоминало быстрое холодное, не прогреваемое светилом течение.

      Обнаженный, я шагнул к ней. Катя приподнялась навстречу, ее теплое от сна тело прильнуло ко мне. Я помог ей освободиться от легких ночных покровов. Теперь между нами не было абсолютно никакого пространства, мы были едины, подобно встретившимся на линии горизонта земле и небу.

      Я разжигал ее тело своими горячими поцелуями и чувствовал ее губы на своей груди, плечах, животе. Горючий материал желания, который копился во мне все то время, что я отсутствовал, как газовый факел, вспыхнул ярким горячим пламенем. И наконец наступило то, ради чего мною прилагалось столько усилий и что уже отчаялся получить: я вдруг почувствовал, как ухожу из этого серого мира в мир иной, мир огромного неземного блаженства.

      Когда я проснулся, рядом со мной никого не было. Из кухни доносился шум падающей воды. Я осмотрелся вокруг; за время моего отсутствия в комнате ничего не изменилось. В этом я и не сомневался; Катя никогда бы не купила ничего значительного, не сделала бы никаких перестановок без моего согласия.

      В комнате было совсем светло, с улицы через отворенное окно влетали многочисленные стаи разнообразных звуков. Значит, день был в самом разгаре, но при этом Катя находится тут, со мной. Получается, что она не пошла на работу.

      Я поспешно вскочил с кровати и вышел на кухню. Катя стояла у плиты и вытирала ее от перешагнувшего края кастрюльки кофе. Такой старомодный способ приготовления этого напитка достался ей в наследство от мамы. И несмотря на все мои попытки отучить от него, заставить пользоваться кофеваркой она упорно отстаивала свое право делать так, как она хочет.

      Я подошел к ней сзади и поцеловал в затылок. Катя повернулась ко мне, на ее лице появилась улыбка.

      – Сейчас приготовлю тебе завтрак. Ты, наверное, отвык в своих путешествиях от нормальной еды.

      – Как тебе сказать. Были разные ситуации. Постепенно я тебе буду выдавать их, как ребенку сладкое. Хотя ничего уж такого особенного с нами не случалось.

      Катя кивнула головой и поставила на стол поджаренные гренки и чашку кофе. Гренки она готовила мастерски, и я обожал их. Я понимал: тем, что она подала мне их в первый наш совместный после моего возвращения завтрак, Катя как бы сообщала, что мое возвращение ей приятно, и она связывает с ним свои надежды. Зная же ее характер, понимал, что столь важный текст словами она не произнесет. По крайней мере для этого должно произойти нечто весьма важное.

      Я сел за стол и стал активно