Ледяной смех. Павел Северный

высокую девушку в серой форме сестры милосердия, с черной косынкой на голове, с нашитым красным крестом.

      Мужчины, перебивая друг друга, передавали девушке пожелания счастливого пути, но она была нахмурена и, казалось, не слышала всего, что говорилось.

      – Вадим Сергеевич, это же княжна. Извините, пойду встречу ее. Она будет довольна и удивлена.

      Муравьев тоже узнал княжну, виденную не раз в Екатеринбурге. После ухода Настеньки к Муравьеву подошел седой бородатый старик в форме судебного ведомства.

      – Господин поручик, изволите быть знакомы с вошедшей на пароход очаровательной сестрой милосердия?

      – Нет.

      – Разрешите представиться. Статский советник Зезин.

      – Очень приятно, Муравьев.

      – Уж не сын ли известного на Урале инженера Муравьева?

      – Да.

      – Знаю вашего батюшку. Личность незаурядная во всех отношениях. Значит, не знакомы с княжной?

      – Мельком встречался с ней в Екатеринбурге. Ирина Певцова?

      – Именно! Княжна Ирина Павловна. Обратите внимание, что сказал, не упоминая ее фамилии, но подчеркивая отчество «Павловна». В Санкт-Петербурге ее звали только «княжна Ирина Павловна». В недавнем прошлом фрейлина убиенной в Екатеринбурге последней императрицы из дома Романовых, поэтому и носит черную косынку и знак траура по царской семье. Особа, овеянная легендами своего тайного незаконного рождения, опутанная сплетнями и наговорами завистниц. Красивая молодая женщина, а главное, сказочно богатая.

      Красива бестия. Но красота не поражающая, а околдовывающая мужское сознание и мужское начало.

      Муравьев после сказанного посмотрел на старика, а тот, засмеявшись добродушно, продолжал:

      – Молодой человек, не удивляйтесь. Мой возраст позволяет быть циником в оценке женской красоты. Я смотрю на них, как на кобылиц, заставляющих ржать жеребцов, раздувая ноздри.

      Когда смотришь на княжну Певцову, то понимаешь, что в ней нет особенно броской красоты наших русских прославленных красавиц. Но именно в этом и кроется ее особенность русской женщины, в которой зов пола соединен с чистотой одухотворения сердца и разума. Жаль, что вы не знакомы с ней, не могли вблизи видеть ее глаза.

      – Вы с ней знакомы?

      – Удостоен сего несчастья.

      – Почему несчастья?

      – В мои годы созерцать ее облик и не иметь возможности согреться возле него – просто кощунство.

      – Вы видели ее глаза? Чем же они особенны?

      – Они тоже совсем обыкновенные, только в них огонь одухотворения души, сердца и разума не зависим от похоти, воплощенной в любом движении ее тела. Хотя именно ее тело вмещает в себе все необъяснимое ее обаяние как женщины, всю притягательную силу самки, способной покорять, подчинять, покоряться и подчиняться только в порывах физической близости. И если приглядеться к ней, то можно понять, что в ней во всем доминирование пола, а от этого и рождается, распространяясь на мужскую психику, ее внешнее