.

ресурса.

      Администратор, он ведь что? Над ним не каплет, не довлеет обязанность содействовать постоянно растущему благосостоянию матерящихся трудящихся. Это все осталось в проклятом социалистическом прошлом. Сейчас в почете тот, у кого больше… имеется в виду БАБЛА. За это бабло он готов мать родную продать, а не только документы на какого-то там бомжа. Тем более мертвого.

      Итак, покупаем за бесценок эти документы, отбираем среди них выдающихся: артистов, художников, участников ратных подвигов, возвращаем их к жизни (сначала мысленно, потом на бумаге) и за соответствующее бабло выделяем усилиями высокостоящих бывшим жмурикам квартиры, которые и продаем от имени упомянутых жмуриков.

      Дело пошло, работа закипела. Но ненадолго. Любознательный Тики-Так усек возрастающее с каждым днем количество облагодетельствованных бомжей. Усек и все понял. Однажды Павел Иванович пришел на осмотр квартиры, выделенной бывшему бомжу – профессору Лихоедову, опустившемуся по причине невостребованности его творческих изысканий. Вошел в квартиру, а там сидит с книжкой в руках профессор собственной персоной.

      – Это как это? Как это? Как? – с трудом выговорил Павел Иванович.

      – Как, как! Живу я здесь, вот как, – ответил профессор Лихоедов. – Имею полное право.

      «Что за черт?» – подумал Чичириков.

      – От черта слышу, – произнес профессор, пронзая взглядом Павла Ивановича.

      По телу Чичирикова прошлась какая-то слабость, нижняя челюсть отвисла, и под аккомпанемент тарарама в голове он боком, боком сублимировал из квартиры. Только оказавшись на свежем воздухе, почувствовал, что он на свежем воздухе, и понял, что ничего не понимает.

      Приведя в порядок психику и запасшись выдержкой, он прошелся по только что выделенным квартирам и везде обнаруживал истинных владельцев, которые бесцеремонно выпроваживали его на лестничную клетку, а один – бывший чемпион мира по боксу – даже оставил на лике Чичирикова несмываемую печать в виде здоровенного фингала под глазом.

      Возвращаясь домой, Чичириков вспомнил, что только вчера вечером прочитал книжку Булгакова «Мастер и Маргарита».

      «Началось, – решил он, – теперь жди неприятностей».

      По приходе домой жуткий страх за светлое будущее настойчиво повлек Павла Ивановича к рундуку. Открыл дверь в туалет. И тут его неожиданно расслабило. На рундуке сидел кот по прозвищу Гегемон и курил самокрутку из стодолларовой купюры. «Сгинь, сатана», – подумал Чичириков и инстинктивно дернул за ручку слива. В животе у кота заурчало, потом забурлило, а в лицо Чичирикова ударила струя дыма от долларовой затяжки. Чичириков почувствовал, что он не успевает снять штаны. Выскочив в прихожую, он взглянул в зеркало. Оттуда на него смотрело кровожадно улыбающееся лицо Тормозелло.

      В голове Павла Ивановича возник шурум-бурум, что-то щелкнуло, творческие способности исчезли, и он сбежал из своей собственной квартиры, превратившись в заурядного бродягу, пополнив