Заинька, или Мужчины не плачут. Вячеслав Евдокимов

он к следам, —

      Ну, точно, ваш! И вам отдам…»

      «Он, он… – дедуля всё твердил,

      Себя из всех сковавши сил… —

      Ах, как внучок ему был рад!

      Отрадой был он из отрад…» —

      Он шапку снял, печаль гнетёт…

      Уткнулся я в него, и рот

      Всё извергает горя крик,

      И гладит всё меня старик…

      «Вы забирайте, коли ваш, —

      Сказал охотник. – Вот кураж!..

      Коль знали б, мигом – стороной,

      И был бы жив тогда косой…»

      И сокрушённо он рукой

      Взмахнул, душе ища покой,

      И по тропе поехал вспять,

      А нам в печали лишь стоять…

      И виноватою брела

      За ним собака: «Вот дела!..»

      И с непокрытой головой

      Стоял всё деда мой седой,

      От горя вон оцепенев,

      Оно над ним развёрзло зев…

      Я гладил заиньку, ревя…

      Трясла истерика меня!..

      Потом прижал его к груди:

      Теперь хоть вдаль ты не уйди!

      Пойдём-ка, зайка дорогой,

      К нам в гости траурно домой…

      Глаза зачахли уж моргать:

      Отпала с горя благодать! —

      Вовсю открытые глаза…

      Застыла тихая слеза…

      И та иссякла уж до дна.

      Во всём печаль, печаль одна…

      «Убили! Заинька погиб…

      Упал, как срезанный вдруг гриб…» —

      Всплеснув руками, баба в крик!

      И виновато всяк поник…

      Она расправила его,

      Вся затрясяся от сего,

      И аккуратною рукой,

      Как при отходе на покой,

      На стол погибшего бочком

      И положила… В горле ком…

      Все, молча, сели мы вокруг:

      Прощай, наш светлый, добрый друг!

      И всем застолье то – печаль:

      Уйдёт навеки друг наш вдаль…

      Коль горе ломит напролом —

      Печаль и горе за столом…

      Уж нет веселия за ним.

      И потому в тоске сидим…

      «Ну, ничего, мой мил-дружок,

      Знай, через точный, нужный срок

      Уж будет чучело у нас,

      Не отличит твой острый глаз,

      А он искусствен иль живой…

      И будет рядом он с тобой

      Всю жизнь, тот случай бередя,

      Когда природное дитя,

      И это знают все, что факт,

      Пошло с людьми вдруг на контакт», —

      Сказал так дедушка и смолк…

      И из затеи вышел толк:

      И впрямь, был зайка, как живой:

      На задней лапке он одной

      Стоял, другую вон поджав…

      Вид изумительно был прав:

      Нельзя стоять, когда больна,

      Ведь обессилена она.

      Двумя передними морковь,

      Аж взбудоражило мне кровь,

      Держал, доверчив к той еде,

      Не быть вовек что в том беде…

      Глаза раскосые – привет!

      Рад быть со всеми уйму лет!

      Тут мамы, папы отпуска

      Пришли к концу. Я из тиска

      Бабули вырваться не мог

      И не хотел: она дружок!

      Расцеловались, обнялись,

      Уселись рядышком все